— Блез, я тоже тебя люблю.

Я потянулась к флакончику с лекарственным зельем. Взгляд зацепился за розу. Занявшись Блезом, я отложила её в сторону, и за считанные минуты цветок ссохся, а едва я его тронула, рассыпался трухой. В глазах потемнело, и я вдруг увидела «свой» холм.

Цунами.

Именно это слово подходило лучше всего. Песчаная волна выросла на высоту девятиэтажного дома и продолжала тянуться к небесам. В какой-то момент мне показалось, что Пустыня встала на ребро. Волна поднялась поистине огромная.

И всей своей мощью обрушилась холм, обрушилась не столько тоннами песка, сколько силой проклятия. Мне стало так больно, словно это меня ударили. Я закричала. Хорошо, падая, головой о камень не ударилась.

В себя я пришла от лёгких похлопываний по щекам.

— Ляля?

Блез полулежал, опираясь на локоть и тревожно всматривался в моё лицо.

Я с трудом выдавила улыбку.

— Нормально, — прошептала я.

— Ты должна уйти.

Я достаточно пришла в себя, чтобы сесть. Уходить я не собираюсь, даже слов тратить не буду. Я огляделась в поисках рассыпанных лекарств.

— Ляля.

— М?

— Ляля…

Блез смотрел на меня с… пугающей нежностью, как будто я была его чудом, его мечтой, его… божеством. Отчасти так и есть в том смысле, что моя магия позволила ему выжить, и у нас по-прежнему есть шанс вернуться домой. Глупое сердце забилось часто-часто. Под Блеза взглядом я смутилась во сто крат сильнее, чем смутилась бы под взглядом откровенно раздевающим. Толком не осознавая, что делаю, я подалась вперёд, ощутила прикосновение сухих шершавых губ. Наши пальцы переплелись. Я снова таяла, позабыв обо всём на свете, я хотела ещё и ещё.

— Ляля, — Блез отстранился. — Одолжи мне, пожалуйста, звезду и, пока не поздно, уходи. Мне не перейти Пустыню.

Он думает, что нам придётся идти пешком? И, стоп, что значит «одолжи звезду»?! Опять он про самосожжение? Он прощался?! Убью. Когда выберемся.

Я подобрала искомый флакончик:

— Пей, не спорь.

Наверное, без еды обойдёмся. Блеза поддержат зелья. Уж полчаса как-нибудь потерпит, тем более мой талисман, по ощущениям, наполнился силой. Да даже если и нет, в любом случае в Пустыне задерживаться нельзя.

Проклятье!

Вот я… жираф. Логово пусто, потому что Пустыня бросила все силы на уничтожение холма. Но Пустыня знает, где я. Она идёт сюда.

— Блез, быстрее!

Я махом сгребла всё, что высыпала, обратно в мешок, оставила только ещё один флакон с зельем и флягу. Мне пара глотков не помешает, да и Блезу надо.

— Сможешь подняться? Блез, я обещаю, нам не придётся далеко идти. До выхода из пещеры.

Или даже раньше. Кстати, а может, можно переместиться просто так, даже не вставая? Какая разница? Магия она и есть магия. Я слишком цепляюсь за привычные формы. Я прям воодушевление поймала. Сейчас сбежим!

Я обняла Блеза, и он обессиленно откинул голову мне на плечо. Кажется, насчёт подняться я погорячилась — не сможет.

— Сейчас, — пообещала я. — Сейчас.

Моя магия послушно обернулась вокруг нас пушистым одеялом. Я хочу, чтобы мы прямо сейчас оказались дома… Впрочем, башня на внешней линии обороны меня тоже устроит, хотя, безусловно, попасть прямиком в форт предпочтительнее.

— Ляля! — донёсся до меня голос второй меня. — Говорят, в Пустыне что-то странное происходит. И обвиняют тебя. Я показалась в магистрате, сказала, что давно вернулась и к происходящему отношения не имею. Сейчас капитан разбирается, почему в журналы не внесли запись о моём возвращении. Кажется, город будут эвакуировать. Там, говорят, была буря. Гигантский смерч.

— Береги детей, — мысленно откликнулась я.

Благодаря второй Ляле моё желание вернуться стало ярче, отчётливее. Я глубоко вдохнула. Ещё секунда, и мы будем в безопасности.

Потемнело. Вход заслонила тень. Шуршание песка показалось оглушительным, словно все барханы разом пришли в движение. Песчинки скрежетали по камню. Я не знаю, что именно случилось. Но моё желание наткнулось на чужую злую волю и проиграло.

Пылевое облако опало. Закрывшая вход тень оказалась всего лишь пылевой завесой. Я беспомощно наблюдала, как на фоне светлого неба появляются тёмные силуэты. Солнце слепило, и я не могла рассмотреть деталей. Один, вероятно, самый главный, выступил вперёд. За его спиной держались четверо — свита. Ещё дальше собрались твари. Крупные, мелкие, несколько «такс».

— Поздно, — вторя моим мыслям, прошептал Блез. — Эмиссары.

Твари остались снаружи, а пятеро человекоподобных существ, некогда бывших магами, шагнули под своды пещеры.

Они походили на мумий. Я в музее в Египетском зале видела такое же тёмно-коричневое лицо, казавшееся вылепленным из глины. Совершенно сухое, гладкое и от того странно молодое, ни единой морщинки, только борозды носогубных складок. Эмиссары показались мне точно такими же глиняными. Жизни в них не было ни капли, но причислить эмиссаров к мертвецам тоже было бы неправильно. Они двигались, мыслили.