Однако беглянка не отступала. По-прежнему держа кисть на весу, она просила об ответных действиях. И Воложина подала ей свою.

— Ну, давай, милая, поздороваемся, и ты вернёшься.

В момент, когда их ладони соприкоснулись, Оса вдруг одёрнула руку обратно.

— Какого хрена?!

— В чём дело, Воложина?

Таких глаз, как в тот раз у Лизы я не видел больше нигде. Огромные, с расширенными от непонимания происходящего зрачками, они вызвали во мне неподдельное удивление. Беспрерывно качая головой, она смотрела так, словно у меня вдруг выросла вторая челюсть.

— Я видела его, командир!

— Кого, — не сразу сообразил я.

— Снайпера. Фриц на втором от избы дубе. Чутка ошиблась с позицией.

"О чём она говорит? Когда видела? Почему сразу не доложила?" — мысли роились в голове, словно потревоженные не прошеным гостем пчёлы.

— Но как?! — Обернувшись к Даше, спросила Оса, — кто ты на самом деле?

Она всё ещё не могла отойти от изумления. А затем, без приглашения снова вложила свою ладонь в руку беглянки.

В тот же миг, повинуясь некому общему желанию, их кисти перехватили друг другу запястья и девчонки стали похожи на сцепившихся в локтевом замке альпинистов. Едва фиксация закончилась, лицо Воложиной изменилось в очередной раз. Удивлённо раскрыв рот, Лиза восторженно выдохнула.

— Ван, на дворе теперь зима словно. Деревья все белые стоят, как снегом укутаны. Хотя нет, это листья! Белоснежные почему-то. Полностью! — закрыв глаза, сообщала Воложина, — а меж ними человек в чёрном. Оружия не разглядеть, а вот руки. Расположены, как будто держат его.

Она сделала короткую паузу и продолжила:

— Невероятно, Ван! Как же здесь красиво! И всё оно живое!

Про что там девчонка рассуждала, я так и не понял, но желая прекратить странности в её поведении, оборвал:

— Отставить, Воложина! Открыть глаза! Хватит тут чушь молоть.

Девушка дёрнулась как от удара хлыста и тут же команду выполнила.

— Простите, товарищ капитан, виновата.

— Что видела? — уже мягче спросил я.

— Немецкого снайпера.

— Уверена?

— Абсолютно.

— Сможешь достать?

— Думаю да. Но нужен контрольный.

— Действуй. «Паук» обозначит активность.

Пользуясь жестами, я передал бойцу требуемую команду и тот ответил сомкнутыми в круг пальцами.

"Принял".

Вернувшись на лёжку, Оса осторожно, по сантиметру, вернула СВТ на место. Убедившись, что ничего не изменилось, освободила линзу прицела от маскировочной ветоши. Не смотря на все уговоры, процесс ускорить, Воложина поступала именно так. В определённые моменты подобная тактика замедляла действия, однако надежно спасала от бликов.

"Приласкав" приклад плечом, девушка припала к окуляру и повела винтовкой куда-то в кроны деревьев. Остановилась. Исследовала участок, после чего переложила оружие немного выше. И определив для себя сектор стрельбы, замерла.

Едва заметный кивок её головы. Моя дублирующая команда и выстрел «Паука» наобум, в сторону леса. Не знаю, что там, среди сплошной, скрывающей дом "зелёнки", разглядела Оса, но в следующую секунду она мягко спустила курок.

Ломая ветви деревьев, немец шумно полетел вниз. Упав в траву, он больше не шевелился и, дождавшись нашего появления, Маротов осторожно подошёл ближе. Жан не ошибся. На хуторе снайпер действительно был один. Трудно сказать, кого он здесь дожидался. Если нас, то изменись обстоятельства, мы могли бы сюда не попасть. План "Б" предусматривал вариант и без участия партизан. Сложно, конечно, но, что делать.

Пуля Осы угодила точнёхонько фрицу в висок. Зная её незаурядные способности, я всё равно искренне этому удивился. С 500 метров, конечно, можно попасть противнику в голову, дистанция для профи рабочая. Но, спрятавшемуся на дереве. Да ещё и в густой листве. Это выглядело невероятным.

— Вот, мразь. Ещё и "мосинкой" нашей работал, — подойдя к поверженному немцу вплотную, сказала Оса.

Убедившись в результате выстрела, она только сейчас положила в карман пустую гильзу. По традиции, возвращаясь с задания, снайпер приносил с собой горсть стреляных гильз, как показатель выполненной работы.

Девушка подняла с земли карабин, проверила ход затвора, затем люфт барабанов поправок, но особое внимание уделила прицелу. Оптика здесь была ещё старой. Обычный ПЕ образца 1936 года, правда, на доведённом до ума кронштейне от Geko. В 1939 мне приходилось с такими работать. Чего у СВМ реально было не отнять, так это надежности. Винтовку использовали действительно в адских условиях, при этом процент отказа оружия по-прежнему оставался минимальным.

— Отличное состояние. Механизмы отлажены. Линзы как новые, люфты в пределах нормы. Вращай, как обычно, через ноль и проблемы уходят, — Оса осталась, осмотром довольна, — чего же, ты сука, 98-ой то свой не использовал?