Кирилла можно понять. Погода — отстой. Мрачное небо, ледяной ветер. И, кажется, вот-вот пойдет снег. Но я не хочу разговаривать дома. Теперь мне кажется, что Леонид Сергеевич постоянно наблюдает за мной. Он чародей. Как оказалось…

Мы идем по улице, ведущей к реке. Давненько я не гуляла вдоль берега, все времени нет. Об этой тропинке мало кто знает, только местные, из поселка.

— Тебе вчера сильно влетело? — спрашивает Кирилл.

— Вообще не влетело, — отвечаю я. — Леонид Сергеевич о работе рассказывал, а мама промолчала, потому что мы вместе вернулись.

— Как ты… вообще? Ну, после…

Переживает? Смотрю на него с интересом и не могу сдержать улыбку.

— А ты как думаешь? И прикольно, и странно. Но я как-то быстро поверила, что это правда. Может, потому что твой дядя всегда был для меня волшебником.

— В смысле?

Кирилл, и правда, не понимает. Откуда ему знать, каково это, быть дочерью служанки.

— Леонид Сергеевич меня с детства опекает, — объясняю я. — Всегда дарил что-нибудь на день рождения и на Рождество. Из командировок подарки привозил. Как волшебник. И маме не позволял на меня кричать. Она при нем всегда тихо себя ведет. Не замечал?

Кирилл сосредоточенно кивает… и пытается взять меня за руку.

— Не надо, — прошу я. — Сейчас никто не видит. Зачем?

Он вспыхивает и вскидывает голову.

— Ты не веришь, что я не хотел этого делать? Не веришь…

— Верю. Но я же не нравлюсь тебе… Кай. Ты меня просто используешь.

Не знаю, почему вспомнила прозвище Кирилла. Оно ему нравится или нет? Никогда не задумывалась. Может, оно ему ближе имени? Такое тоже бывает.

— А если нет? — спрашивает он. И смотрит с вызовом. — Если нравишься?

— «Если», — фыркаю я. — Зачем рассуждать о том, чего нет? И вообще, я тебя не для этого позвала.

У реки еще холоднее. До другого берега метров двести, и за лугом начинаются поля. То есть, ветра гуляют посильнее, чем в поселке. Я одета тепло, но все же начинаю мерзнуть.

— Мия, ты мне нравишься, — говорит Кирилл.

И смотрит так, что меня бросает в жар. Кожа начинает гореть, как будто меня опустили в кипяток.

— Неужели ты не поняла… по поцелую? — спрашивает он едва слышно.

— Как же наш договор?

Смешно, но в чародеев я поверила быстрее, чем в искренность его слов.

— Мне запретили тебя любить. Вот я и придумал… способ… — Во взгляде Кирилла появляется отчаяние. — Чтобы быть рядом.

Ему удается меня удивить. Я вдруг понимаю, что хотела услышать именно такое признание. И от этого поверить в него еще сложнее.

Чудес не бывает. Вчера я окончательно в этом убедилась. Есть необъяснимые явления, которые ошибочно можно принять за чудеса. Но и они подчиняются каким-то законам.

— Ну… если я тебе нравлюсь… — С трудом подбираю слова, но все же произношу то, что хочу. — Тогда тебе будет легче.

— Легче — что? — хмурится Кирилл. — Забыть тебя?

— Переспать со мной.

Теперь ничья. «Один — один». Он таращится на меня, как на ненормальную, приоткрыв рот.

— Это выход, — спешу объяснить я. — Ты вылечишься и вернешься домой, продолжишь учебу в своей школе. Разве плохо?

— Отвратительно, — выдыхает он, приходя в себя. — Мия, как ты могла такое предложить?!

— Ты же сказал, я тебе нравлюсь, — говорю я угрюмо, отворачиваясь к реке. — Что не так?

— Все не так! — кричит он. — Все! Ты хочешь пожертвовать собой! Ради дяди, да? В благодарность за то, что он тебе помогает? А он сказал, что будет с тобой… после?!

— Ты же не умер, — бормочу я. — И я выживу.

— Выживешь… — Теперь он почти шепчет. — И будешь долго болеть без причины…

— Пустяки. Зато ты поправишься.

И уберешься из моей жизни. Кай, как ты не понимаешь! Любовь между нами под запретом. У нас нет будущего. Все, что я могу сделать — прекратить мучения. Да я с радостью тебе отдамся! Лучше тебе, ведь ты мне… нравишься…

Даже находясь рядом с тобой, я чувствую себя счастливой. Пусть это обман, пусть мои фантазии… Но что плохого в том, что ты вылечишься, а у меня останутся приятные воспоминания? Почему-то я верю, что ты будешь самым нежным и заботливым…

— Мия, бельчонок мой глупый! — Кирилл обнимает меня сзади, крепко прижимая к себе. — А если это не твои желания? Не твои чувства?

— А ты, конечно, лучше знаешь, что я чувствую!

— Знаю, — вздыхает он. — Ты когда-нибудь слышала… об истинных парах?