Но не замечаю, как неосознанно готовлю кулаки и тяжелым, громыхающим шагом направляюсь к воркующей парочке.

Нет, я, можно сказать, здоровьем рисковал ради ее дочери, а Агата глазки главному строит! Совесть иметь надо.

– Моя личная жизнь вас давно не касается, Макар Яковлевич, - звучит хлестко, как пощечина. Ого! Я замираю от неожиданности.

Агата убирает с себя руки докторишки, чему я, несомненно, рад. Иначе сделал бы это сам, с парой переломов в качестве бонуса. У меня был тяжелый день, и негатив так и рвется наружу.

– Я лишь просила пустить меня к дочери, - четко слышу, как ее поначалу грозная фраза срывается в всхлип.

И, как на автопилоте, оказываюсь рядом. Притягивает меня к ней, словно магнитом с противоположным полюсом. Раскрытая ладонь сама тянется к дрожащей фигурке, но в нескольких сантиметрах останавливается. Сжимаю руку до хруста костяшек и прячу в карман. Слишком много прикосновений на сегодня. Пора вспомнить, что мы чужие друг другу.

– Какие-то проблемы? – выдаю холодно и все-таки ловлю Агату, которая подскакивает на месте от неожиданности. Секунда – и она впечатывается спинкой в мой торс. Опять эта долбаная близость! – Если нет, то будут… У вас, - зыркаю на изучающего нас врача.

– Не нужно угрожать мне, - проговаривает в ответ, а сам глаз не отводит от Агаты. И от моих рук на ее животике. – Никаких нарушений с нашей стороны нет.

– В любом совершенстве можно найти изъян, если постараться. Насколько я знаю, вы здесь совсем недавно, - озвучиваю информацию, которая разговорчивая медсестричка нащебетала. Заодно и пару погрешностей «идеального доктора» выдала, на которые я аккуратно намекаю. И Макар мрачнеет. – На такой высокой должности… думаю, вам будет уделено особое внимание, - подчеркиваю слово «особое».

Жду, когда Агата остановит меня строгим взглядом или многозначительным кашлем, но она лишь плотнее льнет ко мне. Как побитая, вернувшаяся с улицы в теплый дом кошечка. И я воодушевляюсь ее податливостью. Подсознательно хочу защищать чертовку. Судя по всему, от ее же… бывшего?

На хрена мне чужие проблемы?

Васька. Теперь Агата… А мог бы домой рвануть. Или в клуб. Но нет желания ни малейшего. Душа здесь все равно застряла.

– Я уточню у лечащего, и мы вас позовем, - сдается доктор за секунду до того, как я готов врезать ему. От гнева. От усталости. От ревности, в конце концов.

Как только Макар уходит, я разворачиваю Агату к себе – и пугаюсь ее зареванного лица. Импульсивно обхватываю его ладонями. Стираю с раскрасневшихся щек слезы большими пальцами. Выдавливаю из себя улыбку, хотя так паскудно внутри.

– Ну, и чем тебя так расстроил папашка? – срывается с губ.

Какого хрена я это сказал? Озвучил свои подозрения, зародившиеся, когда Макар дочерью Агаты интересовался, подсчитывал что-то. Он еще не в курсе, что чудо тройное. Везучий гад.

Проглатываю колючий комок ревности. Теперь не только к Агате, но и к детям ее. Совсем чокнулся!

– К-какой пап-пашка? – заикается она и брови хмурит.

– Вы ведь знакомы? – подтверждает слабым кивком. – Я подумал…

– Макар не имеет никакого отношения к моим детям! – возмущенно выпаливает на рваном выдохе.

– А кто… имеет? – вопрос летит сам собой, игнорируя приказы здравого смысла.

– Не знаю, - выпаливает Агата, кажется, совершенно искренне и плечами пожимает.

Ввергает меня в ступор и замирает сама, осознав, что сболтнула лишнее. Так и стоим, глядя друг на друга. Молчим, но в полной тишине чертовка лишь изредка всхлипывает.

– Девочка проснулась, плачет и маму зовет. Думаю, будет только лучше, если вы зайдете, - доброжелательно обращается к нам лечащий врач. Она создает впечатление неплохой женщины. Да и сама по себе… располагает. Вот только я оторваться от заплаканной Агаты не могу.

Она вздрагивает, отталкивает меня и пускается в сторону палаты, на ходу размазывая слезы и потекший макияж по лицу.

– А-ну, стой! Куда?
– поймав ее за запястье, дергаю на себя. – Ты себя в зеркало видела? Еще и ревешь белугой, - поправляю ее шикарные, но растрепанные волосы. – Ваську испугаешь.

– Она зовет, - хнычет Агата. Непривычно видеть ее слабой. – Я должна…

– Я к ней зайду, успокою, а ты немного в порядок себя приведи и натяни улыбочку, будто все хорошо. А так и будет, верь мне, - подталкиваю чертовку к туалетам. – Давай быстро. Мы будем ждать.

Стараюсь войти в палату бесшумно, чтобы трусливо избежать разговора с малышкой. Не знаю, как успокоить ее в случае истерики, какие слова подобрать. Сам вызвался посидеть с ней, но теперь тушуюсь. Я не умею обращаться с детьми. До недавних пор не терпел никого, кроме племянников – двойняшек Марка. Но они мои родственники, а Васька…