По дороге Родриго рассказывал, сколько интересных вещиц увидел в доме моей тети, а я с каждой минутой чувствовала себя все более уставшей. В какой-то момент даже захотелось остановить экипаж и сбежать, но я сдержалась. Предстоящий ужин казался мне худшей затеей в жизни. Зато Родриго все больше воодушевлялся, интересуясь уже домом моей маменьки.

– А как же та дама? – резко спросила я.

– Какая дама? – захлопал ресницами лже-Фелиций, секунду назад пытавшийся незаметно поймать мою руку.

– С «Вечера сердец» – та, из-за которой вы решили расторгнуть наше соглашение.

– Ах, вы о ней! – Он беспечно смахнул соринку с плеча. – Вам не нужно об этом беспокоиться.

Остаток пути мы проделали молча, благо ехать оставалось недолго. Наконец показался дом маменьки. В высоких окнах горел свет, и в сгустившихся сумерках дом казался хрупким и каким-то ажурным. Вокруг фонарей металась мошкара.

– Итак, вы запомнили всю легенду? Вы Фелиций, который…

– Обожает приключения и вас. А еще имеет награду в форме звезды от его императорского величества, увлекается алхимией со всеми этими тортами…

– Ретортами, – поправила я.

– Любит театр, корзиночки с клубникой и взбитыми сливками, обладает тонкой душой и бесстрашно летает на драконах… – Тут Родриго так разошелся, что взмахнул рукой и едва устоял на ногах.

– Вот это вряд ли, – раздался вдруг голос откуда-то слева, и из темноты выступил силуэт – мы как раз подошли к крыльцу. – Подозреваю, что вы их никогда даже вживую не видели.

Я потрясенно смотрела на остановившегося перед нами человека.

– Откуда вы знаете, где я живу? – наконец выдавила я.

– Это несложно было узнать: на конверте стоял адрес вашей тети, а там мне назвали этот, – произнес мистер Бернард, протягивая мне подаренную Орфеем и оставленную в шатре сумочку, в которой все еще была записка от Виолы. – Простите, что заглянул внутрь.

– Ничего, – пробормотала я, принимая ее.

– И это тоже там было, – продолжил мистер Бернард, протягивая мне серебристую маску. – Вы обронили ее возле выхода, когда покидали выставку.

И если в этот момент у меня еще были слова, которые должны были все объяснить, то все они застряли в горле, когда мистер Бернард достал из кармана вторую маску и надел, превратившись в… Орфея.

– Вы!.. – потрясенно выдохнула я, глядя на него.

– Что здесь происходит? – совсем не к месту подал голос Родриго. – Кристина, вы знаете этого джентльмена?

Я даже не обратила внимания на то, что он фамильярно назвал меня по имени.

– Знает. – Снимая маску, повернулся к нему мистер Бернард. Или Орфей? Как мне теперь его называть? – А вот кто вы?

– Я ее жених, Фелиций, – с достоинством поправил шейный платок Родриго.

– Нет, боюсь, эта роль сегодня не ваша, – ответил мистер Бернард, глядя только на меня, и протянул руку: – Позволите?

Я уже опомнилась и отступила на полшага, мотнув головой.

– Вы не можете…

– Выручить вас? Могу. Вы же сегодня выручили меня, рискуя жизнью.

Я посмотрела на протянутую руку, а затем в глаза хозяина «Драко и сыновья». Как я могла не узнать этот взгляд? Ведь даже сквозь прорези маски было понятно, что я не раз его видела. Или раньше у меня просто не было причин приглядываться к глазам мистера Бернарда и до недавнего времени они для меня ничем не отличались от любых других глаз?

– Ну же, идемте!

– Позвольте, сэр… – начал было Родриго.

– Не позволю, – спокойно, но твердо отрезал мистер Бернард и повел меня вверх по ступеням.

– Значит, вы догадались, увидев на мне маску на выступлении? – тихо спросила я, когда Родриго остался позади.

– Да. А остальное сложилось из имеющейся у меня информации.

Я быстро взглянула на него и снова отвела глаза.

– Одного я не понимаю, Кристина, – произнес мистер Бернард с каким-то ожесточением, глядя прямо перед собой, – зачем вы притворялись девушкой из простого класса?

– Не понимаете? – тихо переспросила я. – Хотите сказать, что не посмотрели бы на меня как на сумасшедшую, если бы, придя наниматься на работу, я сказала вам, что я не Кристина, а леди Кристина?

Ответ я поняла по его взгляду.

– Посмотрел бы, – честно признался он, – и не принял бы вас на работу. Зачем вам это?

– А зачем вам? – возразила я.

Мистер Бернард вздохнул:

– Те самые амбиции, о которых говорила Эвридика?

– Та самая любовь к полетам, о которых говорил Орфей.