Напротив меня сидит моя семья. Пытаюсь понять, что я к ним чувствую. Ничего не испытываю в отношении сводных брата и сестры. Граф… После того, как я закончила читать дневник, что-то изменилось. Прониклась к нему чувствами мамы? Не знаю. Но теперь он не был мне чужим. Мне хотелось его узнать, услышать его версию событий. Готова ли я передать ему дневник? Скорее нет, чем да. Пока не решу, что делать с кольцом. Смогу ли я отправиться к маме, увидеть ее и вернуться обратно?..

Лариана

Руфус появился с главой попечительского совета. Увидев невысокого мужчину с залысинами и редким волосом, я пыталась вспомнить, где его видела. Канефы и Бэллсы кинулись к нему с рукопожатиями, он так напыжился, что от важности чуть пуговицы не лопнули на сюртуке, который явно был мал мужчине и с трудом застегивался на животе.

— Лорд Родестен, прошу, — вмешался Руфус в слишком бурное приветствие, которое могло затянуться. Не думаю, что Канефы и Бэллсы обычно интересуются здоровьем всех его тетушек. Конечно, им хочется произвести хорошее впечатление, чтобы их отпрысков не постигло суровое наказание.

Когда лорд Родестен высокомерно глянул на меня, я вспомнила, где его видела. В доме графа — после того, как мы спаслись от ликана. Я тогда сомневалась в своих магических способностях. Как теперь стало понятно, в тот момент моя печать не смогла удержать магический всплеск.

Лорд Родестен отговаривал графа Стеркита устраивать меня в Академию. Он был уверен, что такой нищенке за спасенную жизнь хватило бы нескольких монет. Как хорошо, что граф его не послушал и поступил благородно. Мой отец подарил мне новую жизнь, за что я ему безмерно благодарна. Сейчас я понимаю, что была многого лишена. А могла быть лишена и будущего, останься я в Кулате.

Для главы попечительского совета я осталась все той же нищенкой, недостойной находиться в стенах Королевской Академии. Я чувствовала его недовольство, направленное на меня. С оборотнями лорд Родестен был вежлив, с Крисом учтив, а от Элии не мог оторвать глаз, ей единственной он улыбался. Скажем прямо, лучше бы этого не делал, улыбка его совсем не красила, потому что демонстрировала неровные зубы.

Наблюдая за поведением первых лиц империи, я забыла о волнении. Все это слушание — маскарад, сейчас я это понимала. Роли распределены, наказание заранее известно, но необходимо соблюсти формальности.

Канеф и Бэллс старались всю вину переложить на Стеркитов. Уверяли, что морок наводили Элия и Крис, а они даже не знали, какое действие оно окажет. При этом оба краснели и отводили стыдливо глаза. Напомнили, что в итоге именно они оказались пострадавшей стороной, но это заявление не вызвало сочувствия. На вопрос, где они взяли запрещенную к использованию пыльцу, уверенно солгали, что на ярмарке.

— Вы лжете, — жестко отреагировал глава тайной канцелярии. — По этому вопросу будет проведена дополнительная проверка.

Не знаю, как именно эта проверка будет проходить, но оба парня побелели.

Крис сказал, что не чувствует за собой вины. Они планировали просто подшутить, как поступают очень часто в любом учебном заведении с теми, кто слишком много на себя берет. Он уверял, что они с сестрой не наводили морок. Их вина только в том, что они предложили подшутить надо мной, все остальное — инициатива Канефа и Бэллса.

— Какие отношения у вас с Ларианой Мэлнс? — спросил лорд Родестен Элию.

— Никаких. Я не общаюсь со всяким сбродом. Эта девица с первого дня своего появления в стенах Академии прыгает по мужским койкам. Ей даже для этих целей выделили отдельную комнату, — обливая меня грязью, она почти кричала.

Оборотни зарычали, граф Стеркит стукнул кулаком по столу, ректор не скрывал своей злости, но были и те, кому эта ложь пришлась по душе. Было неприятно наблюдать, как глава попечительского совета кивает головой, соглашаясь со словами этой злой завистливой лгуньи. От стыда хотелось провалиться сквозь землю.

— Зачем же вы лжете, леди? — вмешался строго Мариус. — Девушка невинна. Как вы знаете, сильный альфа по запаху может определить, была близость в жизни девушки или нет. Любого рода близость, — выразительно посмотрел он на Элию. Означало ли это, что не стоит дальше меня очернять, или самой Элии есть что скрывать, конечно, никто выяснять не стал.

— Я никого не оговариваю. Я лишь поделилась той информацией, которая ходит среди студентов. Они что видят, то и обсуждают, — гордо задрав голову.

— Не стоит опускаться до банальных сплетен, это не красит ни одну девушку, кем бы по происхождению она ни являлась, — вмешался граф. — Тем более, что происхождение — это не твоя заслуга, — Элии стало неудобно, что ее при всех поставили на место. В глазах появились слезы.

— Ты меня пришел защищать или эту безродную?

— Я пришел для того, чтобы выслушать ваше вранье и назначить наказание, — все так же резко.