— Она что-то значит для тебя? — осторожно спросила я.

— Я её позвал, чтобы тебя позлить, — признался Макс, он поднялся с кровати, нашел свои боксеры и джинсы и оделся. — Я рассчитывал, что ты психанешь и уедешь. Сегодня же. Но не вышло…

— Ты огорчён? Предпочёл бы, чтобы я уехала? — У меня на глаза навернулись слёзы. Макс говорил так, как будто я в чем-то виновата.

— Ты ещё спрашиваешь? — нервно ответил Макс. Он открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но потом передумал, лишь потряс головой, как бы приводя мысли в порядок. — В нашем доме осталось бухло?

— Ага, — ответила я, мне было приятно, что Макс сказал именно в «нашем» доме.

Макс протянул мне свою рубашку, чтобы я оделась. Вероятно, он сделал это машинально, ведь раньше девушки просто оставались у него на ночь. Я могла пойти в свою комнату и одеться в своё, но мне было приятно надеть его вещь. Он подождал, пока я застегну пуговицы, и мы вместе пошли в кухню. Самбука по-прежнему стояла на столе, в бутылке было меньше трети.

Мы хлопнули по стопке, покурили, и Макс рыскал в шкафу, выбирая выпивку. Похоже, он решил надраться. Я сидела на высоком стуле за стойкой для завтраков и наблюдала за Максом из-под полуопущенных ресниц, прислушиваясь к своим новым внутренним ощущениям. Меня переполняло чувство целостности. Вот я и добилась, чего хотела. Утром мне предстояло уехать. От этой мысли вдруг мне стало грустно. Меня теперь никто не прогонял, но что-то мне подсказывало, что мне не стоит здесь задерживаться дольше, чем продлиться эта ночь. Максу не нужны были отношения, а разбивать своё измученное сердце мне ой как не хотелось.

— Может шампанского? — с улыбкой предложил Макс, показывая мне бутылку.

— После самбуки? — я тоже улыбнулась. Похмелье было гарантировано. — Ну, если есть, что праздновать? Ты так расстроился, — подколола я Макса. Он усмехнулся. — Ты знаешь, я никогда не пробовала «Ламбруско», — призналась я.

— А я девственниц! — воскликнул Макс. — Не самое лучшее, да ещё и теплое… — Он растеряно стоял посреди кухни с бутылкой в руках. — Надо охладить. Мы же никуда не торопимся?

— Ну, ты, похоже, выспался, — пошутила я, наблюдая, как Макс засовывает бутылку в морозилку. Потом он встал рядом, опершись рукой о стойку. Нависла неловкая пауза.

— Ну и что, как ощущения? — прищурившись с полуулыбкой, спросил Макс.

— Кхм… Прекрасно! — ответила я, и это было правдой.

— Значит, я тебя не разочаровал?

— Ну, не знаю… — протянула я. — Мне не с чем сравнивать… — Макс усмехнулся. — А тебе понравилось? — задала я ответный вопрос.

— Скажу так… — Макс сделал паузу, и мое сердце замерло. Мне хотелось, чтобы он сказал, что это был лучший секс в его жизни, а я самая прекрасная девушка в мире. — Я испугался до чёртиков, когда понял, что ты девственница.

— А расскажи мне про свой первый раз, — весело предложила я. Макс опять не дал мне чёткого ответа на вопрос, так что оставалось гадать, что он думает о нашей близости. — Про мой первый раз ты уже знаешь.

— Я… — Макс замялся, видимо, что-то вспоминая. — Мне было 17. В школе ещё учился. Я не был таким красавчиком, как сейчас… — самовлюбленно начал он свое повествование. Я смотрела на него во все глаза. Когда-то Макс был серым мышонком? Меня это развеселило ещё больше. — И не был популярен… Но девчонки что-то во мне находили. Ну, так вот… ее звали Олеся, она уже училась в колледже. Мы познакомились на какой-то тусе… — Макс наполнил наши стопки. — В общем, это она меня соблазнила. Огонь, а не девчонка! — Макс довольно ухмыльнулся. — Мы с ней такое вытворяли… И мы где-то пару месяцев даже встречались.

— Ты любил её? — мне было неприятно слушать, как Макс восхищается другой девушкой, но я должна была знать.

Макс замахнул стопку, закусив лимоном.

— Неа… — безразлично произнес он. — Я же уже говорил, что никогда никого не любил. — Макс вскинул бровь и вопросительно посмотрел на меня. — Ну а как насчёт тебя? Твои последние стихи как раз об этом. Кто этот несчастный?

— Я? — Я задохнулась от неожиданности. Краска бросилась мне в лицо. Он что, хочет, чтобы я призналась ему в своих чувствах? Я потупила взгляд, разглядывая на себе рубашку. — Это не важно, — выдохнула я. — Не будем об этом.

— Это почему же?

— Да там знаешь, придурок такой, — я напустила на себя безразличие и махнула рукой для убедительности. — Самовлюбленный болван и бабник. Ничего дальше носа не видит. В общем, ничего примечательного. — Я не стеснялась в выражениях, понимая, что Макс ни за что не догадается, что это я о нём и говорю.

— А он в курсе вообще? — я отрицательно покачала головой. — Хм… А он любит тебя? — я ещё раз отрицательно покачала головой. — Значит, он не оценил такую девушку, как ты?

— Да, знаешь ли, ему не до меня. Давай сменим тему, — я заёрзала на стуле. Макс заставлял меня нервничать.

— Ты поэтому переспала со мной? Ему назло?

— Конечно, нет!

— Тогда я совсем ничего не понимаю. Почему я? — не унимался Макс. — Мне казалось, что у девушек с такой тонкой душевной организацией это происходит как-то по-особенному. — Макс драматично размахивал руками. — Они влюбляются без памяти, отдаются по любви, принося свою девственность в жертву, строчат стихи без остановки, постоянно расковыривая эту рану…