— Удивляюсь, Варвара, как ты еще осталась жива!

Иногда мне кажется, что мама живет одновременно в двух мирах: здесь и в мире микробов; с микробами она обращается, как со своими учениками, и всегда знает, где и по какой причине они собираются. Варвара же вообще отказывается признавать невидимый микробный мир существующим.

И еще Варька всегда кусает губы, чтобы не засмеяться громко, если мама говорит, чтобы мы не разговаривали с незнакомыми мужчинами на улице и чуть что звали милицию.

Вот, пожалуй, и все причины, по которым, мне кажется, мама недолюбливает Варьку.

Поля тоже ее не любит. Она считает, что Варвара отбирает у меня лучшие куски, и догадывается об обмене тарелками.

Зато у меня, когда приезжает Варька, — настоящий праздник. Мне кажется, что, когда она у нас, начинается настоящая жизнь. В школе я ни с кем не дружу: меня все называют воображалой и маменькиной дочкой. Ну и пускай. Я не терплю их дурацких разговоров и их дурацких секретов — где у кого растут волосы и прочее. Одни толкают друг друга и визжат и получают три балла по поведению; другие целуются вечером в подъездах — тогда уж родительское собрание. Домой возвращаешься — уроки, потом берешь скрипку и идешь к учительнице, Софье Марковне, пилить. Раньше мы занимались дома, но потом соседи с третьего этажа начали жаловаться, и я стала ходить к Софье Марковне домой. Все веселее, хоть по улице пройдешься. Мама всегда меня провожает, а когда мамы нет, со мной идет Поля, потому что мама боится машин и переходов. Она думает, что я очень хочу попасть под машину и что машины, как и мужчины, хотят причинить зло всем девочкам до восемнадцати лет, то есть до замужества. Мама считает, что я выйду замуж очень рано, как и она, и считает своим долгом доставить меня живой до этого возраста, то есть до замужества.

После урока по музыке, то есть после моих мучений, я возвращаюсь домой и повторяю пройденное.

Мама говорит, что пройдет несколько лет, и однажды они с папой войдут в Большой зал Консерватории, сядут удобно в кресла, а в это время на высокую сцену, озаренную светом прожекторов, выйдет ее дочь, то есть я, в белом длинном платье, и перед завороженным залом заиграет концерт Паганини.

Мне, конечно, не нравится все, о чем говорит мама. Не то чтобы мне не хотелось играть на скрипке в белом платье перед завороженным залом, — просто я знаю, что этого никогда не будет, потому что не может быть, потому что у меня нет таланта.

Я раздеваюсь и ложусь на диван, смотрю в потолок и начинаю думать о Варьке. Я не думаю о том, как она живет — хорошо или плохо, — просто мне кажется, что, когда ее здесь нет, ее вообще нигде нет. Я думаю о том, что мы будем делать, когда она приедет. Каждый раз, когда Варька приезжает, она привозит с собой разные интересные идеи. Она их даже не высказывает — ее идеи телепатически переходят в мою голову. А уж потом выясняется, что она хотела точно того же самого.

Когда она приезжала во время учебы в четвертом классе, мы решили разводить в нашей квартире цветы. Мы пошли с Полей и купили небольшую пальму и несколько отростков — ванька мокрый, фуксия белая. Все это мы рассадили в горшки. Вечером пришла Варька, она принесла длинные большие ящики с землей и расставила их на балконе. Потом она засеяла какие-то семена. Примерно через неделю в ящиках буйно разросся лук, петрушка, укроп, огурцы и прорезались головки помидоров. Варька настаивала, уговаривала маму посадить в ящик картофель, но мама не согласилась.

В пятом классе мне пришла идея завести аквариум. Мы с Полей и Варькой пошли и купили аквариум, папа напустил туда воды, установил термометр, устроил освещение. Варька пошла за рыбой. Она принесла в прозрачном пакете полтора килограмма зеркального карпа и долго уговаривала маму напустить в ванну воды и разводить там карпов. Мама пожала плечами, папа ничего не заметил, а обрадованная Поля быстро разделала зеркального карпа и к вечеру подала нам его в сметане.

Каникулы уже начались, и не сегодня завтра должна войти со своим лохматым портфелем Варька. Чем мы займемся на этот раз? Я знаю чем. Надо срочно решить, кем мы будем. Надо выбрать себе профессию. А то можно быть несчастной всю жизнь. Я не могу заснуть от этих мыслей. Профессию надо выбрать серьезно. Надо выбрать редкую профессию — такую, какой ни у кого кет. Чтобы, когда ее называешь, все бы удивленно поднимали брови и пожимали плечами.

Итак, в этот Варькин приезд нам предстоит серьезная задача — выбрать на всю жизнь профессию. Мама, конечно, другого мнения. Удивительно, до какой противоположности могут дойти люди, живя под одной крышей. Мама мне говорит:

— Когда твоя Варька приедет — пусть займется с тобой математикой. Надо иметь медаль — вдруг тебя не примут в Консерваторию и придется пойти сначала в технический вуз, — у папы там есть связи.

Когда приезжает Варька, мама сразу же к ней:

— Здравствуй, Варвара. Что у тебя по математике?

— Пять с плюсом. У меня по всем предметам пять с плюсом.

Я знаю, Варька врет — она всем так врет, говорит, чтобы ее уважали, она сама мне в этом призналась.

— Вот и хорошо, — говорит мама. — С завтрашнего дня будете заниматься математикой. А то эта лентяйка совсем не тянет.

— Не может быть! — восклицает Варька. — Пошли немедленно заниматься!

— Ты поешь, Варвара, — говорит, спохватившись, мама. — Каникулы еще длинные.

— Ни в коем случае, — говорит Варька. — Немедленно заниматься.

Мы идем в мою комнату, закрываем дверь на задвижку, садимся на диван с ногами, достаем учебник и начинаем болтать.

Варька согласилась насчет моей идеи выбрать себе профессию за то время, пока она будет здесь. Она сказала, что всю дорогу сама об этом думала. Здорово, когда мысли у людей так совпадают. И насчет редкой профессии Варька со мной согласилась. Выбирать профессию — так уж, конечно, чтоб была редкой. Во-первых, денег, наверное, больше платят, а во-вторых, нипочем до пенсии не уволят.