Она поблагодарила тюремщика, который снял шляпу и поклонился ей. Он повернулся, озадаченный, и пошел прочь. Вайолет положила зеркало лицевой стороной вниз на кучу соломы, которая, как она предполагала, будет служить ей постелью. Зеркало нагрелось и зашептало. Она точно знала, кто шепчет ее имя, но почему? Это было совсем другое дело.

Она глубоко вздохнула и прочистила голову. Теперь ее голова была яснее, чем когда-либо… так долго. Было ли это время в зеркале? Или новое тело? Или все дело было в том, что, находясь в подвешенном состоянии, она не думала? И когда она не думала, она не думала о Ниббасе. И он не имел над ней никакого контроля.

Умываясь, Вайолет перебирала в уме факты. И пока она сидела, то, что она прочитала, а потом проигнорировала, пока рылась в книгах в библиотеке, с ревом всплыло в ее сознании, ясное и яркое, как колокольчики. Во-первых, она знала, что голосу в зеркале — этому обманщику, исполняющему желания — нельзя доверять. Это было очевидно. Она знала, что провела в зеркале довольно много времени. Недели две, наверное. Или даже больше. Также было очевидно, что в ее отсутствие с ее домом творились ужасные вещи. Совет мрачных генералов, измученное выражение лица ее отца, столпотворение снаружи — она понятия не имела, что это значит, но знала, что это не может быть хорошо.

Война, подумала она. Беспорядки. Все это было в рассказах. Почему она не заметила этого раньше? Конечно, были намеки на то, что Ниббас наслаждался и тем и другим и вызывал то и другое, когда это соответствовало его цели. Но какой цели, гадала она.

Чего он хочет?

Вайолет присела на корточки, медленно жуя яблоки и сыр. Ниббас умел искажать правду, проникать в души мужчин и женщин. Это она знала из рассказов. Она также знала, что он должен делать то, что ему говорят. И до сих пор ему это удавалось — он просто очень хорошо умел убеждать ее выбирать то, что хотел.

Она выбирала то, что укрепляло его, питало и давало силу. Очень умно, подумала она. Она сделала это добровольно. Она дала ему силу. А теперь… ну, она не знала. Но она собиралась это выяснить.

Ниббас умен, но он тщеславен. И тщеславие было ее единственным шансом. Вайолет глубоко вздохнула и взяла зеркало.

Глаза, украшенные драгоценными камнями, вспыхнули.

Вайолет улыбнулась и жеманно дернулась.

— О, я думала, он никогда не уйдет. Все пошло не так, мой дорогой, и это все моя вина. — Слезы, катящиеся по щекам Вайолет, были настоящими. Подавленные рыдания тоже были настоящими. Но она цеплялась за ложь своих слов, как за щит. Она будет лгать, чтобы защитить себя от лжеца. — Король не узнал бы настоящую принцессу, даже если бы она сбила его с ног. Вся ваша тяжелая работа была потрачена впустую, и это все его вина. — Губы в зеркале дрогнули в намеке на улыбку. — Что же мне делать, мой дорогой? Они заперли меня в темнице. Они ревнуют. Я это знаю. Они ревнуют, что у меня есть твоя любовь, а у них нет! — Вайолет наклонилась к зеркалу. Она почувствовала, как ее живот скрутило, а горло сжалось. Она молилась, чтобы существо не заметило. — Я хочу, чтобы ты заставил их заплатить, мой дорогой. Я хочу царство, которого заслуживаю. Ты единственный, кому я могу доверять. Пожалуйста, скажи мне, что делать.

Лицо в зеркале моргнуло, потом дернулось. Затем на его красивом лице медленно расплылась скользкая улыбка.

— О, ДИТЯ МОЕ, — прошептал он. — Я ПЕРЕВЕРНУ НЕБО И ЗЕМЛЮ, ЧТОБЫ ПОМОЧЬ ТЕБЕ. НО ЕСЛИ БЫ ТЫ ТОЛЬКО МОГЛА МНЕ ЧЕМ-НИБУДЬ ПОМОЧЬ… — Он попытался изобразить на лице жалкое выражение. Вайолет, которая последние несколько часов чувствовала себя очень несчастной, не обманулась.

— Скажи мне, как именной, мой дорогой. Скажи мне, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ПУСТЯК, НО, БОЮСЬ, ИЗВЛЕЧЬ ЕГО БУДЕТ НЕПРОСТО. ВИДИШЬ ЛИ, ЭТОТ ПРОКЛЯТЫЙ ЗАМОК СКРЫВАЕТ ЕГО. НО КОГДА Я ВОССТАНОВЛЮСЬ, Я ПОСТРОЮ ТЕБЕ НОВЫЙ ЗАМОК. КОГДА Я БУДУ ВОССТАНОВЛЕН, ТЫ СТАНЕШЬ ВЕЛИЧАЙШЕЙ ПРАВИТЕЛЬНИЦЕЙ, КОТОРУЮ КОГДА-ЛИБО ВИДЕЛА МУЛЬТИВСЕЛЕННАЯ. Я ПОСТАВЛЮ НА КОЛЕНИ ВСЕХ СУЩЕСТВ И БОГОВ. КАЖДАЯ СИЛА В МУЛЬТИВСЕЛЕННОЙ БУДЕТ МОЕЙ — Я ИМЕЮ В ВИДУ, ТВОЕЙ — И ТЫ СМОЖЕШЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕЕ ПО СВОЕМУ УСМОТРЕНИЮ. Я ОТДАМ ТЕБЕ СВОЕ СЕРДЦЕ, СВОЮ ДУШУ, СВОЮ ЖИЗНЬ И СВОЮ СИЛУ, ВАЙОЛЕТ.

— Скажи мне, мой дорогой. Скажи мне, чего ты хочешь. — Вайолет задрожала. Тонкая струйка пота сбегала с ее волос и ледяным потоком стекала по шее.

ВЕРНИ МНЕ МОЕ СЕРДЦЕ, ПРИНЦЕССА, И Я БУДУ ТВОИМ НАВЕКИ.

Вайолет кивнула, прислонилась лицом к теплому стеклу зеркала и прижалась губами к скользкой ухмылке Ниббаса.

— Если ты сможешь вытащить меня из этой тюрьмы, — сказала Вайолет, — я сделаю все, что ты захочешь. — В глубине души она знала, что сделает. Разобьет зеркало. Разобьет все зеркала. Перережет твари горло. Не даст ему заговорить. Она ожесточила свой разум под влиянием Ниббаса и изобразила на губах жеманную улыбку, похожую на маску. — Расскажи мне, как, — попросила она.

Король уехал в полночь. Я сделал все, что мог, мои дорогие, чтобы отговорить его. Я рассуждал, умолял, торговался. Я даже пригрозил вызвать стражу, чтобы заковать его в кандалы и бросить в темницу.

— В зеркальном мире нет силы, Кассиан, — сказал король Рендалл, — которая могла бы удержать отца от своего ребенка.

— Ваше величество, — начал я, но он покачал головой.

— Даже если ты запрешь меня, я все равно найду выход. Ты забываешь, что я сделал для раскрытия тайн этого замка больше, чем любой монарх до меня. Мой побег — лишь вопрос времени. Отпусти меня с любовью, любимый Кассиан, а не со злостью. Я знаю, где Вайолет. Я видел ее.