— Хорошая девочка. — Дилан наклоняется, чтобы поцеловать меня. — Ты же чувствуешь мои губы, верно? Потому что это самое главное.

Прищурившись, я прижимаюсь губами к его нижней губе.

— Ты действительно это сказал! Еще и шутишь? В такое непростое для меня время?

— Да, черт возьми. Кроме того, кажется, я понял, что тебе нужно.

На его губах появляется самая неотразимая ухмылка, из-за которой просто невозможно не улыбнуться в ответ.

— Не знаю, что это, но уверена, ты мне скажешь. — Я тянусь к нему для поцелуя.

Поцеловав меня, Дилан произносит:

— Тебе пора возвращаться домой.

Глава 36

Эви

Дом там, где ее сердце

Спустя три дня после сдачи очередных анализов и начала курса физиотерапии врачи, не предоставив ответов, наконец-то выписывают меня из больницы. Дилан прав: дом — именно то место, где я должна быть. В окружении людей, которых я люблю и которые любят меня.

— Я всем позвонил и сообщил, что сегодня ты возвращаешься домой, — говорит он, подталкивая инвалидное кресло к главному входу больницы. — Зои сказала, что вчера ты говорила с ней и просила не приезжать.

— Да. Не хочу, чтобы она или кто-либо еще нянчились со мной.

— Кроме меня, — шепчет Дилан, его теплое дыхание щекочет мое ухо, отчего по телу пробегает дрожь. Внизу живота зарождается желание, и я понимаю, что в одном Дилан точно прав: по крайней мере, в самых нужных местах я не потеряла чувствительность. При мысли об этом я улыбаюсь и на время забываю о плохом.

Размахивая рукой перед лицом, я, посмеиваясь, говорю:

— Тебе нужно почистить зубы.

— Правда? — Дилан останавливается и с силой выдыхает воздух в ладонь. — Даже не знаю. Я чувствую только свежий запах мяты.

Согнувшись пополам, я смеюсь:

— Звучит как слоган рекламы Колгейт.

— Ну, — Дилан подталкивает кресло вперед, направляясь к раздвижным дверям, — а что еще делать людям, пока они ждут, когда проснется любовь всей их жизни?

Его слова вышибают весь воздух из легких, и от нахлынувших эмоций по моей щеке скатывается слеза.

— Дилан. — Откидываюсь назад и накрываю его руку своей ладонью. — Спасибо.

Перед нами открываются стеклянные двери. Ощущение, будто мы вышли из тьмы на свет. Яркий и теплый солнечный свет. Я запрокидываю голову, подставляя лицо под ласковые лучи солнца.

— Чувство, словно меня выпустили из тюрьмы.

— Нас обоих, малышка.

Дилан везет меня по подъездной дорожке, и я начинаю нервничать, понимая, что не вижу его грузовик. Я уже собираюсь спросить его об этом, когда отъехавшая машина открывает вид на красную «Хонду», стоящую у обочины.

— Как здесь оказалась моя машина?

— Зои пригнала ее вчера вечером. Я подумал, что так будет легче... — он замолкает. — Я имею в виду... Ну, знаешь...

— Дилан, все в порядке. Я поняла.

Он выдыхает, вероятно, от облегчения.

— Ладно. Хорошо.

Дилан открывает пассажирскую дверь «Хонды» и ждет. Мне уже не нравится тот факт, что он буквально ходит на цыпочках вокруг меня.

Что ж, в машину я сяду самостоятельно. Опираясь на инвалидное кресло, я пытаюсь поднять верхнюю часть тела, но не могу переместиться на сидение.

Мои ноги бесполезны. И я тоже.

При мысли о том, что теперь я все время нуждаюсь в чьей-то помощи, пусть даже Дилана, меня разрывает на части. Хочется кричать: «Я могу это сделать сама!». Но на этом все и закончится. В действительности я не могу. Во всяком случае, не сейчас.

— Можешь... помочь? — практически выдавливаю я эти слова, когда слышу, как Дилан подходит ко мне.

Одной рукой он придерживает мою спину, а другую заводит под колени и, подхватив, поднимает меня. Наклонившись, чтобы никто из нас не ударился головой, он усаживает меня на сидение. Затем чмокает в щеку, складывает инвалидное кресло и бросает его в багажник.

Как только он открывает дверь машины и скользит на сидение, я начинаю истерически хохотать. Знаю, что похожа на сумасшедшую, но смеяться, безусловно, лучше, чем рыдать.

— Что смешного? — Дилан посмеивается и поворачивается ко мне лицом, слегка поморщив нос.

Я долго не могу совладать с приступом смеха, а затем произношу:

— Пару недель назад я бегала. А теперь сижу в инвалидном кресле и больше никогда не смогу ходить.

Как только эти слова срываются с губ, я замолкаю и вижу бледнеющее лицо Дилана. Мы смотрим друг на друга в сгустившейся тишине, окутавшей нас и затрудняющей дыхание. Он отворачивается и вздыхает.