— Эви, у меня…

— Нет, — перебивает она, — дело не в этом. — Ее взгляд встречается с моим, но в нем больше нет огня желания. — Мне нужно в туалет. Я оставила там катетер.

— Оу. Хорошо. Ну, — я скатываюсь с нее и встаю с постели, — в таком случае карета подана.

Эви морщится, слегка улыбаясь, и мне интересно: я что-то не так сказал? Пытаюсь выглядеть непринужденно, но впервые в жизни, находясь рядом с ней, я не уверен в том, что подобрал правильные слова. И я ненавижу это.

Девушка кладет голову на мою грудь, пока я несу ее по коридору.

Не знаю, говорит ли она сама с собой или же обращается ко мне, но я слышу ее шепот:

— Это мое любимое место. — Эви замолкает, и ее голос ломается, когда она продолжает: — Прямо напротив твоего сердца.

Я крепче обнимаю ее, сжимая губы и боясь, что развалюсь на части. Не хочу, чтобы она поняла, что я вишу на волоске. В данный момент Эви должна брать с меня пример, поэтому я должен скрывать это, независимо от моих внутренних чувств.

Толкнув ладонью дверь, я открываю ее. И первое, что меня поражает, — два закругленных серых поручня по обе стороны от туалета. Стиснув зубы, я крепко держу Эви и поднимаю крышку унитаза, а затем осторожно опускаю ее на сидение и подаю ей катетер.

— Я подожду за дверью.

Девушка кивает, не встречаясь со мной взглядом, и я тихо закрываю за собой дверь.

Отчаянно вздохнув, я опираюсь головой о стену и закрываю глаза. Хочу притвориться, что все это — кошмар, от которого я проснусь в любую секунду. Снова и снова я мысленно перебираю минуты до аварии. Жалея, что мы покинули ее комнату. Жалея, что мы не задержались дома.

Желая, чтобы на ее месте оказался я.

Мои мысли прерывает ее тихий голос:

— Готово.

Я открываю дверь и вижу маленькие ручки Эви, которыми она вцепилась в эти стерильные поручни. Она сидит обнаженная, не в силах посмотреть мне в глаза, и это разбивает мне сердце, лишает сил. Подавив эти чувства, я заставляю себя улыбнуться.

— Давай вернем тебя в постель, Хоппер.

Когда мы возвращаемся в комнату, Эви выглядит изрядно уставшей. Обхожу кровать, укладываю ее на простыни и устраиваюсь рядом.

— Дилан, ты не против... Можешь просто... обнять меня?

— Тебе даже спрашивать об этом не нужно. — Искренняя улыбка на ее губах приносит мне облегчение. — Вот, давай немного тебя подвинем.

Эви перемещает верхнюю часть тела, а я обхватываю ее бедро, помогая ей лечь на бок. Затем я обнимаю ее сзади, обхватив за талию.

— Сладких снов, Эви, — говорю я и целую ее плечо. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Посреди ночи я просыпаюсь на другой стороне кровати. Откинув одеяло, я уже собираюсь пойти на кухню за стаканом воды, но мое внимание привлекает приглушенный звук. Приблизившись к Эви, я вижу, что она лежит, уткнувшись головой в подушку, ее тело сотрясают тихие рыдания.

Обнимаю ее за талию и прижимаю спиной к себе. Всхлипы девушки становятся более громкими и отчетливыми, и мою грудь разрывает от ее горя.

— Ш-ш-ш… я здесь. Я все понимаю, Эви, — шепчу в ее волосы.

Это не только ее боль. Теперь она и моя тоже.

Глава 38

Дилан

Она все еще… здесь

Комнату заливает солнечный свет, когда я открываю глаза. Понятия не имею, сколько сейчас времени, поэтому смотрю на часы, стоящие на столике. Девять утра. Вытянув руку, я похлопываю по кровати и резко поднимаюсь, обнаружив, что Эви нет рядом.

— Эви? — кричу я, смотря на пол.

Внутри зарождается странная, не знакомая мне паника, от которой начинает кружиться голова. Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и уже собираюсь отправиться в холл, но замираю на месте. Эви, обнаженная ниже пояса, ползет по ковру, перебирая по нему руками. Она движется вперед, упираясь локтями в пол. Перед глазами все плывет. Я хватаюсь за стену и сжимаю рукой грудь, боясь упасть в обморок.

— Эви.

Она замирает, когда я обхожу ее и присаживаюсь перед ней на корточки. Глаза девушки опухшие, лицо покрасневшее от проделанных усилий. Капельки пота покрывают ее лоб.

— Почему ты меня не разбудила? Давай я тебе помогу.

— Нет. — В ледяном голосе звучит отрешенность. — Я должна сделать это сама, Дилан. Я не могу надеяться только на тебя.

Ее слова как удар ножом в грудь, хотя я знаю, что она права. Необходимо, чтобы Эви научилась самостоятельно со всем справляться, как бы долго это ни продлилось.

— Не мог бы ты просто подкатить сюда кресло? — Только сейчас я осознаю, как тяжело она дышит. — Я устала.

— Конечно.

Я встаю, убираю тормоз с колес и подгоняю кресло ближе к девушке, проклиная себя за то, что вчера забыл привезти его в комнату. Я сжимаю кулаки, отчаянно желая помочь ей. Но не делаю этого. Как бы трудно мне ни было, я отступаю, предоставляя Эви возможность самостоятельно сесть в кресло.