Я облегченно выдыхаю и усаживаю медведя на колени.

— Да, он тут. Но его слегка беспокоит то, что у него до сих пор нет имени.

Зои встает, подходит ко мне, похлопывая по плечу, и шепчет на ухо:

— Продолжение следует, Лузер. — Она устремляется к двери, вращая ключами. — Ладно, я ухожу. Увидимся позже, ребята. — Быстро целует Эви в щеку, а затем подмигивает, глядя на меня. — До скорого, Лузер.

После того как Зои уходит, Эви подходит к дивану, вытаскивает наушники и садится.

— Почему она до сих пор называет тебя так? Это отвратительно, — говорит она, драматично взмахнув руками.

— Потому что она отвратительная, — шучу я, и мы смеемся. — Ну, как твоя побежка?

Входная дверь резко распахивается, напугав нас до усрачки.

— С Днем рождения, Лузер! Обнимаю крепко! — оживленно тараторит Зои, затем целует меня и исчезает.

— Поправочка. Она отвратительная, но милая.

Эви хихикает и убирает медведя в сторону, чтобы сесть рядом со мной, затем наклоняется и целует меня в щеку.

— Счастливого двадцатого дня рождения, Диллс! — напевает она. Ее губы мягкие и влажные, а дыхание щекочет кожу.

— Спасибо за потное поздравление с днем рождения. — Восхищенно наблюдаю за тем, как Эви вытирает капельки пота с верхней губы. — Предполагалось, что ты должна была сделать это перед тем, как поцеловать меня, — сообщаю ей, и она сжимает мою руку. — Итак, сколько ты пробежала?

— Всего четыре мили, но это было хорошо. Спасибо, что принес моего приятеля.

— Пожалуйста, — показываю пальцем на медведя, — но ему необходимо имя.

Эви барабанит двумя пальцами по губам, ее взгляд мечется по комнате.

— Хм… Как насчет… Хамфри?

— Хамфри? — Со стуком опускаю руку на бедро. — Не думаю, что это имя ему подходит.

Она плюхается обратно на диван, вытянув свое восхитительное потное тело рядом со мной.

— Как насчет Чарли? — девушка широко улыбается, ее взгляд полон волнения.

— Так звали медведя, которого купила твоя мама? Того, которого ты потеряла в парке, когда мы учились во втором классе? — спрашиваю я, и она кивает в знак согласия. — Думаю, это прекрасное имя. Хочешь назвать его Чарли-младшим?

Эви хватает медведя и, усаживая его на колени, широко улыбается.

— Ага, Чарли-младшим.

— Ну, — я тереблю мех Чарли, — думаю, твоя мама одобрила бы это. И держу пари, она сейчас улыбается.

— Да. — Девушка на минуту теряется в своих мыслях, и я понимаю, о чем она думает, поэтому молчу. — Я так по ней скучаю, Дилан.

Хватаю ее за мизинец, нежно сжимая его.

— Знаю.

Эви дергает мех Чарли-младшего, смотря в никуда, но я знаю: она видит все.

— Знаешь, когда люди, которых ты любишь, внезапно умирают, часто возникает сожаление о том, что ты не успел им что-то сказать. Но у меня этого нет. Уверена, мама с папой знали, какие чувства я к ним испытываю, хоть мне и было всего шестнадцать, когда они умерли. — Эмоции поглощают ее с такой силой, что из горла выходит едва различимый звук. — Но я скучаю по тому времени, когда сидела и говорила с мамой обо всем. По каждому ее маленькому мудрому совету: о друзьях, о школе, даже о мальчиках. — Эви поворачивается ко мне со странной улыбкой. — Я когда-нибудь рассказывала тебе о той песенке, которую она сочинила на пианино про мои месячные?

Посасываю кончик языка, расположив его между зубами. Она хихикает от издаваемого звука и от выражения моего лица.

— Ага. И, — я поднимаю вверх свободную руку, — у меня хорошая память. Не стоит пересказывать это.

Девушка снова смеется, но смех выходит грустным.

— Просто я хотела бы иметь больше времени, понимаешь? Хотела, чтобы они присутствовали во всех важных моментах моей жизни.

— И они будут, Эви, — кладу руку на свое сердце и стучу по груди, — прямо здесь.

Ее лицо озаряет внутренний свет и решимость:

— Ладно, — она поднимается с дивана и берет с собой Чарли, — мне нужно принять душ и собраться на работу. Жду тебя здесь в шесть вечера, — подмигивает Эви и поднимается по лестнице, таща за собой Чарли. — Не опаздывай.

Секунду спустя ее шаги замирают, и она оборачивается, едва не уронив своего медведя.

— Эй, Диллс.

Я останавливаюсь, держа пальцы на ручке двери.

— Да?

— Спасибо.

* * *

Подъехав к закусочной, я вижу, что парковка практически пуста — весьма странно для этого времени суток. Как правило, утро — самый оживленный период, так как люди желают позавтракать. Тем более, мы известны своими блинчиками и омлетами.

— Доброе утро, — приветствую я Ванду, Джордана и остальных работников кухни.

Ванда ставит тарелку на стол и подходит ко мне. Встав на цыпочки, она обхватывает мои щеки ладонями и смачно целует.

— С Днем рождения, дорогой!

— Спасибо, Ванда, — искренне улыбаюсь я. И, несмотря на то что не люблю праздновать свой день рождения, крохотная часть меня радуется тому, что люди помнят о нем. Особенно те, которые мне близки.

— Эй, — Ванда идет к стойке, посылая мне через плечо дерзкий взгляд, — я понимаю, это максимум, когда я могу подобраться к твоим горяченьким губкам, но меня и это устроит. — Она берет две тарелки с омлетом. — Знаешь, сегодня так мало народу, так что ты, вероятно, мог бы взять выходной в свой день рождения.