— Эй, Эви, — кричу я, и она снова смотрит на меня. — Выглядишь… очень красиво.

Ее щеки краснеют, на губах появляется застенчивая улыбка.

— Спасибо, Диллс.

Она возвращается к приготовлению моего торта, и я ухожу, широко улыбаясь.

Направляюсь в гостиную и застаю четырех балбесов за просмотром бейсбольного матча.

— Ладно, — потираю руки, — кто играет с «Ангелами» в мой день рождения? — Брейден вклинился рядом с Зои, поэтому я втискиваюсь между ней и Вандой, закидывая ноги на кофейный столик. — Какой счет?

— Лузер, — выпаливает Зои, — играют «Янки». Вышел Алекс Родригес, и я пытаюсь заценить его задницу… А ты мешаешь.

Брейден посмеивается, Ванда хлопает себя по колену и разражается хохотом, потом и вовсе толкает меня в ребра.

— Обожаю эту девчонку.

— Да, Худышка — сущий клад, — говорю я и легонько касаюсь своей головой Зои. Она усмехается и толкает меня в плечо.

— Задница, запомни, — Зои замолкает на последнем слове, отчего я посмеиваюсь. Раздается звонок в дверь, Джордан вскакивает, чтобы открыть.

— Дайте-ка угадаю. Пришла стриптизерша? — поддразниваю я, и Джордан смеется. Он открывает дверь, за которой стоит молодой парень, доставщик пиццы.

— Она придет позже, Дилан. — Он морщит лоб с хитрой ухмылкой. — Ты и правда подумал, что я на такое способен?

Надеюсь, Джордан шутит. Существует только одна девушка, в исполнении которой я хочу увидеть стриптиз, и она как раз выходит из кухни во всей своей красе. Приватный танец, определенно, не помешал бы.

— Я дам тебе немного денег, Джорди, — ласково говорит Эви, и мой брат смотрит на нее так, будто у нее выросла вторая голова.

— Я заплачу, Эви. Не парься. — Он оплачивает заказ, передавая Эви коробки пиццы, и она несет их на кухню.

— Ну, кому с чем? — кричит девушка. — С сыром, пепперони или с колбасой? Я слушаю.

Поднявшись с дивана, я собираюсь помочь ей раздать пиццу, и Ванда тут же щиплет меня за задницу. Что происходит с этими женщинами? Нахмурившись и посмотрев в ее сторону недовольным взглядом, иду на кухню.

— Я пришел помочь, — игриво подталкиваю плечо Эви, пока она открывает пакет с одноразовыми тарелками и выбрасывает его в мусорное ведро.

— Сегодня твой День Рождения. — Эви кидает по паре кусочков пиццы на каждую тарелку. — И я не позволю тебе работать.

— Да, но последнее слово за мной. Итак, я подаю пиццу. Я так решил. — Схватив несколько тарелок, несу их в другую комнату.

К тому времени, как мы съели пиццу, бейсбол закончился, а я едва не лопнул. Зои поднялась с дивана.

— Не могу остаться на торт, Лузер. Сегодня вечером мне нужно на работу, но я кое-что тебе принесла.

— Оу, Худышка, не стоило этого делать, — говорю я, когда она протягивает мне маленькую квадратную коробку без упаковочной бумаги. — Вообще-то я люблю упаковку.

Зои наклоняется и толкает меня в бок, глядя прямо в глаза.

— Просто открой ее.

Я открываю верхнюю часть коробки и вижу белую кружку с надписью «Лузер», написанную жирными черными буквами. Это вызывает у меня смех. Ее забота смягчает наплыв былых воспоминаний.

— Спасибо, Худышка. Мне нравится.

— Теперь, каждый раз попивая кофе, ты будешь думать обо мне. — Она тычет пальцем в свою грудь с чувством необычайной важности, а затем подходит ближе, чтобы обнять меня. — Серьезно, с днем рождения.

— Спасибо. И спасибо за то, что пришла.

На этот раз мой тон не насмешлив. Каждый человек, сидящий в этой комнате, очень много значит для меня. Мы — семья. Как правило, родители — клей, который удерживает всех вместе. Но теперь, когда они нас покинули, мы стали этим клеем.

— Ладно, встретимся позже, ребята. — Зои поворачивается к Эви. — Я сегодня буду в отеле допоздна и, скорее всего, не вернусь до двух, так что увидимся утром. — Она топает к двери. — Прибереги для меня кусок торта.

Как только за Зои закрывается дверь, Эви прочищает горло:

— Так, выключаем телевизор, и все идем на кухню.

По пути Джордан притормаживает у старого пианино, стоящего возле стены напротив кухни. Пальцами он скользит по потертым клавишам. Мама Эви играла на этом инструменте и научила ее тоже.

— Я до сих пор слышу миссис Кармайкл, стучавшую по клавишам, пока мы сидели на ковре и играли в «Монополию». Помнишь?

— Да.

Других слов я не нахожу. К горлу подступает ком от переполнивших меня эмоций к женщине, которая была так добра ко мне. К счастью, Джордан переключается на фотографии, висящие на стене прямо над стареньким пианино. Здесь располагается множество фотографий в рамках: мама и папа Эви, они вчетвером, и на многих присутствуем Джордан и я. Его внимание привлекает снимок, где мы вшестером катаемся на лодке в Саусалито.