Я услышал звук открывающейся и закрывающейся двери и начал немного волноваться, потому что сразу почувствовал, что она там.

Открыв глаза, я широко улыбнулся. Скрестив ноги, Джорди и Эви сидели на полу, а передо мной стоял шоколадный кекс со свечой.

— С десятым Днем Рождения, Дилан, — сказали они хором и засмеялись.

Я улыбнулся, а ведь совсем недавно мне казалось, что мое сердце разбито. Словно волшебник, Джордан развеял мою грусть.

— Я люблю тебя, Джорди.

Мой взгляд переместился к Эви, а затем нервно опустился на кекс. Я собирался сказать ей то же самое, но не хотел, чтобы она считала меня извращенцем. В конце концов, мне всего десять лет. А что десятилетние мальчики знают о любви? Хотя я чувствовал, что знаю о ней все.

— Я тоже тебя люблю, приятель. Теперь загадывай желание.

— Диллс? Ты собираешься загадывать желание? — Голос Эви переносит меня в настоящее.

— Точно, желание. Хм-м. — Делаю паузу, будто мне на самом деле нужно что-то придумать. Но желание то же самое, что и каждый год. Я загадываю Эви.

Возможно, в этом году оно сбудется.

Я делаю большой вдох и разом задуваю все двадцать свечей, после чего все начинают скандировать.

— Речь! Речь! — кричат в унисон Джордан, Ванда, Брейден и Эви.

— День Рождения — отстой. Спасибо за то, что пришли? — шучу я, и они все смеются, пока на моем лице не появляется задумчивая улыбка. — Если серьезно, то было… круто, ребята.

Я хочу сказать гораздо больше, но эмоции, бушующие в моей груди, не позволяют сделать это. Эви приближается и успокаивающе кладет свою руку на мою. Она всегда знает, что мне нужно. Я смотрю на ее руку, внезапно осознавая, насколько тяжело ей приходилось в этот день на протяжении последних нескольких лет. Ее родители умерли за два дня до моего семнадцатилетия, но, несмотря ни на что, она была рядом, стараясь сделать этот день особенным. Для меня.

Следующие несколько минут мы сидим в тишине и жадно уплетаем шоколадный торт, что совершенно нам несвойственно. Я поднимаю вилку ко рту.

— Эви, торт просто фантастический. Ты превзошла саму себя.

Она подносит свою вилку к губам и, когда кусочек торта оказывается у нее во рту, с едва уловимым стоном закрывает глаза. От этого в моей голове появляются грязные мысли. Но у меня же день рождения. Имею полное право.

* * *

Когда все уходят, я помогаю Эви сделать уборку, а затем мы направляемся в гостиную. Меня накрывает волна удовольствия. Отличный день рождения получился.

— Ну… — девушка злорадно улыбается, и я понимаю: она что-то задумала.

— Что «ну»?

Она улыбается еще шире.

— У меня для тебя подарок.

— Эви. — Как бы я этого ни хотел, знаю, что тон моего голоса звучит неодобрительно. — Ты уже достаточно сделала. Не нужно ничего мне дарить.

Девушка отскакивает от дивана и вприпрыжку бежит вверх по лестнице. Спустя минуту возвращается с длинной прямоугольной коробкой, упакованной в черно-белую оберточную бумагу, в центре которой красуется огромный красный бант. Я изо всех сил пытаюсь побороть волнение, но не могу устоять, так как от предвкушения мои глаза загораются, а сердце бешено стучит в груди.

— Какой большой подарок.

— Ага.

Больше она не произносит ни слова, лишь кладет коробку передо мной на диван.

— Открой его.

Эви сидит, перебирая пальцами на коленях и прикусив губу.

Я пытаюсь догадаться, что это может быть, но у меня нет ни малейшего предположения. Разрываю бумагу и открываю от удивления рот, не скрывая навернувшиеся слезы. Сердце так бешено колотится, что я сжимаю грудь, пытаясь приостановить его беспорядочный ритм.

— Ты помнишь. — Мой голос надломлен, я едва могу дышать.

— Это самое крутое место в мире! — воскликнул я, когда мы, задрав головы вверх, рассматривали звезды в планетарии. Я вспомнил открытку с Нью-Йорком, которую Джорди получил от своего друга. Весь город был освещен огнями — самая удивительная вещь, которую я когда-либо видел. — Эй, Эви.

— М-м-м?

Я наклонил голову, чтобы посмотреть на нее. Ее взгляд был прикован к звездам.

— Когда мы вырастем, думаю, мы должны поехать в Нью-Йорк. Возможно, мы могли бы там жить, или что-то в этом роде.