— Я тоже, малышка.

Мы заходим в дом. Лишь над плитой в кухне горит свет. В остальных помещениях довольно темно. Скорее всего, Джордан еще не вернулся. Либо он в закусочной, либо с Самантой. Я следую за Эви, которая движется в сторону холодильника за своим лакомством.

— Я возьму мороженое, а ты — презервативы, — кричит она через плечо, хитро усмехаясь.

Я качаю головой и смеюсь, поднимаясь по лестнице. Да, я определенно люблю эту девушку.

Спустившись, я вижу, как Эви рассматривает фотографию, висящую на стене. Оставляю коробку с презервативами на столе, подхожу к ней сзади и обнимаю за талию, положив подбородок на ее плечо. Она наклоняет голову, и мы вместе смотрим на нашу более молодую версию. На фото мы сидим на крыльце ее дома и едим мороженое. Ну, больше было похоже на то, что мы его только-только принесли. Думаю, нам было лет по семь. Мы, все в грязи, только что вернулись с велосипедной прогулки. На душе становится тепло. Какой парой мы были... И до сих пор остаемся.

Я так рад, что пару лет назад мы с бабушкой повесили фотографии. Мои родители никогда не увлекались этим. По крайней мере, не теми фото, на которых был я.

— Я помню, когда моя мама сделала эту фотографию. Я просила ее подождать, пока мы отмоем грязь под шлангом, но она отказалась. — Эви улыбается воспоминаниям, радостно вздыхая. — Не помню ни дня, когда бы тебя не было рядом со мной, — шепчет она.

Я касаюсь губами ее виска.

— Мое любимое место — рядом с тобой.

Она крепче прижимает мои руки к своему животу, и мы стоим так пару минут, пока Джордан не заходит в дом.

— О, привет, детишки. — Он включает лампу и бросает сумку на стул. Я отпускаю Эви и направляюсь к нему. — Чем вы тут занимаетесь, ребята?

— Ничем. Просто зависаем, — говорю это небрежно, но мы с Эви улыбаемся так, будто что-то задумали. Хотя, по сути, так и есть. — Ты куда-то собираешься?

Джордан смотрит на что-то позади меня, а затем на нас.

— Судя по всему, нигде не будет так увлекательно, как там, куда идешь ты, — ухмыляется он, снимает ботинки у двери и вешает куртку. — Скоро придет Саманта. Собираюсь быстро чем-нибудь перекусить и принять душ.

— Отлично. Увидимся позже.

Я направляюсь к двери, подталкивая Эви вперед.

— Увидимся, Джорди.

Она открывает дверь, когда его голос останавливает нас:

— Ничего не забыли? — кричит он, и, обернувшись, я вижу его самодовольную улыбку. — Лови.

Коробка с презервативами летит по воздуху, и я протягиваю руку, ловко хватая ее. Щеки Эви становятся максимально красными, а я просто теряю дар речи.

— Уф. Спасибо.

— В любое время. Повеселись, — смеясь, он поднимается по лестнице.

Эви и я тоже не можем сдержать смех, как только выходим на улицу.

— Боже мой! — восклицает она, пряча лицо в ладонях. — Мне так неловко.

Эви смотрит на меня сквозь пальцы, застенчиво улыбаясь:

— Коробка? Нам нужна целая коробка?

— Я не теряю надежды, — поддразниваю я, — и энергии.

Пожимаю плечами, и девушка фыркает, так сильно заливаясь смехом, что мне кажется, она может упасть.

— Рад, что ты находишь это забавным, — говорю я, посмеиваясь, и она спотыкается, роняя пинту мороженого на дорогу.

Эви наклоняется, чтобы поднять его, а я в это время наслаждаюсь открывшимся передо мной видом, когда вдруг по моей шее бегут мурашки. Все чувства обостряются. В вечерней темноте наступает мирная тишина, но на улице слишком темно. Почти тревожно. В этой тишине раздается какой-то звук. Что-то смутно знакомое. Гул. Я осматриваюсь по сторонам, но не вижу ничего, кроме темноты, а шум тем временем нарастает. Вдыхаю странный запах, но не понимаю, что это. Мою кожу что-то обжигает, а потом меня сковывает холод.

— Идем, Диллс.

Эви стоит на дороге с мороженым в руках, но я не в состоянии что-то сделать, ноги словно окаменели. Повернув голову в сторону, я прислушиваюсь. Гул нарастает, отдавая в уши. На улице все так же темно.

—Дилан?

— Лучшие друзья навсегда. Верно, Диллс? — сказала она с огромной глупой улыбкой на лице.

Я сжал ее палец, также широко улыбаясь:

— Навсегда, Эви.

Я смотрю на Эви, моя хватка на коробке с презервативами слабеет, и она выпадает из рук. Приближающийся шум отрезвляет меня.

— Эви! — кричу я, бросаясь через дорогу, чтобы оттолкнуть ее с пути надвигающейся машины.

Я с силой падаю на тротуар, приземляясь на спину. Позвоночник пронзает волна боли, и я слышу треск, очень похожий на звук сломанной кости. Но треск раздается не от меня.

— Эви?

Грудь сжимается от охватившей меня паники, руки и ноги начинают дрожать, но я игнорирую все это. Адреналин уже бежит по моим венам. Моя единственная цель — добраться до Эви.

Каким-то образом я поднимаюсь на колени и, задыхаясь, ползу к ней.