— Что? — посмеиваюсь я, убирая прядь волос, прилипшую к ее щеке.

Ее глаза сияют ярко-голубым светом, и я никогда не видел ничего более красивого. Ее грудь быстро поднимается и опускается.

— Можно подумать, что мы никогда в жизни ни к кому не прикасались.

Наши глаза встречаются, и мой смех угасает так же, как и ее.

— Теперь я не уверен, что вообще к кому-то прикасался. Потому что раньше ни от одного прикосновения я не чувствовал подобное. — Прерывисто дыша, я прижимаюсь губами к ее ладони, задерживаясь там. — Я хочу утонуть в тебе, Эви, и больше никогда не подниматься на поверхность.

Ее дыхание учащается. Она склоняет голову с ярким блеском в глазах. Эви отпихивает одеяло и откидывается на подушки, чтобы я мог вжаться в ее бедра. Ее сердце бьется так же быстро, как и мое. Ниточка пульса лихорадочно танцует на ее шее. Изгибы ее гладкой кремовой кожи соприкасаются с моей, и я сомневаюсь, что когда-либо вообще мой член был таким твердым. Он пульсирует, отчаянно нуждаюсь в ней.

— Ты так охренительно прекрасна.

Опустив голову вниз, я беру в рот ее тугой сосок, щелкая по нему языком. Она издает одобрительный стон и двигает бедра к моему члену, сводя меня с ума от желания.

— Дилан, — стонет Эви, скользя ладонями по моей спине, притягивая ближе.

Уверен, она тоже чувствует это отчаяние, эту необходимость.

— Мне нужно убедиться, что ты готова, Эви. — Я целую ее в живот, прокладывая дорожку языком. — Не хочу причинить тебе боль.

— И не причинишь.

Из-за прозвучавшей в ее голосе уверенности я поднимаю голову, отчего щеки Эви сразу розовеют.

— Ты мокрая для меня?

— Да.

Когда я опускаю пальцы вниз и касаюсь ее складочек, девушка снова стонет. Убедившись в том, что она влажная, я закрываю глаза и делаю рваный вдох.

— Боже.

— Ты сам виноват, — дразнит она меня, и ее глаза сверкают от веселья.

Но, когда я скольжу вверх по ее телу, вся игривость из ее взгляда испаряется, посылая дрожь по моему телу. Эви смотрит на меня так, будто я единственный, кто имеет для нее значение. Весь мой мир исчезает. Ничего не существует, кроме нас.

— Займись со мной любовью, Дилан.

Мои джинсы валяются на полу, поэтому я карабкаюсь к ним, достаю из кошелька презерватив, а затем возвращаюсь к Эви. Пока я разрываю упаковку и раскатываю презерватив по своей эрекции, она ни разу не отводит взгляд от моих глаз. Я устраиваюсь между ее бедер. Мое тело дрожит от желания, когда я оказываюсь у ее влажного входа. Вхожу в нее не спеша и смотрю на ее губы. Они открываются, но с них не срывается ни единого звука. Капельки пота покрывают лоб девушки, она тоже дрожит.

— Все в порядке? Ты уверена?

Эви без колебаний кивает, и я очень медленно скольжу внутрь. Покачивая бедрами, осторожно толкаюсь вперед, затем назад. Меня переполняют эмоции. Все слова, которые никогда не мог произнести, я выражаю в том, как заполняю ее тело.

С губ девушки срывается хныканье, и я стону.

— Боже, Эви. Я так долго представлял, каково это — быть внутри тебя… В тебе так хорошо, — бормочу я, глядя в ее глаза и все глубже погружаясь в нее.

Она притягивает мои губы к своим, скользит по ним языком и хныкает мне в рот. Я ускоряюсь, вращая бедрами, и Эви, выгибаясь, подстраивается под мой ритм. По мере того, как наши поцелуи становятся более настойчивыми, а дыхание учащенным и прерывистым, мы переходим от нежного секса к более жесткому.

Через мое тело проходит волна дрожи, когда мы соединяемся так, как я только мечтал. В голове витает одна-единственная мысль: «Я хочу, чтобы это длилось вечно».

— Дилан, — кричит она, откинув голову назад и прикрыв веки.

— Посмотри на меня, Эви, — нежно приказываю я.

Кожа девушки краснеет. Она цепляется за мои плечи, всем телом дрожа от удовольствия. После нескольких толчков я достигаю собственного оргазма.

— Эви, — рычу я, теряя контроль, и издаю протяжный стон в шею девушки, опустив голову на ее плечо.

Она проводит пальцами по моим волосам, а я прижимаюсь щекой к ее. Мы оба тяжело дышим, но продолжаем касаться друг друга, не желая отпускать. Я покрываю поцелуями ее лоб, веки, щеки, подбородок.

— Моя Эви, — шепчу я, когда она обнимает меня за шею, и мурашки бегут по моей коже.

— Дилан, я…

— Эви, — выдыхаю я ее имя и пытаюсь успокоить дыхание. — Тебе не нужно ничего говорить.

— Я люблю тебя.

Она меня любит.

Я устремляю взгляд к ней, сердце громко стучит в груди.

— Кроме этого. Определенно, это ты можешь говорить.

На ее губах сверкает ослепительная улыбка. И тогда меня поглощает осознание того, что она только что сказала.

— Подожди, что?

— Ты меня слышал, — усмехается девушка и поднимает бровь. — Просто хочешь, чтобы я снова сказала это.

— Да, я хочу, черт возьми. Скажи это снова, женщина.

— Нет.

— Что же мне с тобой делать, Эви?

Она обжигает меня взглядом, и я точно знаю свои дальнейшие действия. Я прижимаю губы к ее губам, проникаю языком в ее теплый рот, и мы тремся друг о друга. Наша кожа покрыта потом, и я снова ее хочу, хотя еще нахожусь внутри нее.