– Чего вы так перепугались, Устыыр? – спросил Сардан, но голос его почему-то дрожал. – В конце концов, это не первое сэргэ за последние дни.

Шаман не ответил. Он зачем-то сорвал с пояса маленький бубен и быстро зашагал прочь, оставив позади проложенную повозкой колею и отпечатки человеческих ног. Сардан и Ашаяти озадаченно переглянулись, но делать было нечего, и они поспешили следом.

Устыыр торопился, беспокойно поглядывал на кусты.

– Это сэргэ совсем древнее, – наконец сказал он, но так тихо, что Сардану пришлось подбежать к нему вплотную, чтобы разобрать слова. – Это земля тех, кто давно умер, оказывается. Они очень сердитые теперь, они придут за живыми.

– Кто придет? Мертвые люди? – поинтересовался Сардан.

Шаман поморщился, уловив иронию.

– Не люди, – строго сказал он. – Те, кто жил здесь до людей.

Он снова остановился, посмотрел на землю – и отскочил в какие-то шершавые кусты. Впереди, прикрытая травой, была неглубокая яма. Сардан не понял, чего так перепугался шаман – глубины там было где-то по колено. Но подошедшая сзади Ашаяти воскликнула, фыркнула и отшатнулась. Сардан отступил в замешательстве и увидел наконец, что яма эта была следом огромной ноги, метра в полтора от пятки до носка! Деревья рядом валялись сломанные пополам, а одно и вовсе топорщилось выдернутым из земли корнем. Кусты дальше были расплющены, а остальное скрывали заросли.

– Абааса, – прошептал шаман и побежал.

Он бросился на стену кустов, прорвался насквозь и рванул в чащу, как перепуганный зверь, уловивший шорох шагов крадущегося охотника. Сардан и Ашаяти заторопились следом.

Но не успели они и десяти шагов пройти, как что-то захрустело там, куда указывал громадный след, загрохотало, звонко затрещали ломкие деревья, и что-то глухо бухнуло.

Шаман упал на колени, проскочил под липкими гирляндами травы, свисавшей с деревьев лапшой, вскочил и побежал между цветущими кустами по узенькому руслу пересохшего ручейка. В воздухе стоял легкий медовый аромат. Сардан и Ашаяти кое-как поспевали за старым шаманом и старались ничего не задевать – из цветочных лепестков торчали иглы!

Где-то слева, шагах в пятидесяти, грохотало всё громче. От ударов с деревьев сыпались тяжелые, как лягушки, листья. Падали на землю орехи.

Трескались ветки, жалобно стонал лес. Сардан зацепил ногой скрытые под травой корни и чуть не укатился в заросли, а пока восстанавливал сбитый ритм, невольно глянул вбок. Мимо деревьев проскользнула какая-то тень. Сардан толком ничего не разглядел, но фигура была размером с целую Ашаяти и походила то ли на ладонь, то ли на растопыренные когти. Эта неопределенность заставила его ноги помчаться с удвоенной силой.

Позади ревели обезумевшие от ужаса каарзымы, которых тащила за поводок Ашаяти.

Шаман впереди пропал из виду. Сардан обернулся, но земля неожиданно ушла у него из-под ног, и он покатился по кочковатому склону следом за Устыыром. Шаман докувыркался до дна оврага, поднялся на ноги и поскакал диким козлом по каменистому ущелью. Охающий музыкант съехал по склону и едва отскочил, как сверху обрушилась Ашаяти с животными. Взглянув мимоходом на зверей, Сардан отметил про себя, что каарзымов стало на одного меньше, но мозг пока не находил места, куда можно было бы впихнуть эту информацию.

Острые камни на дне ущелья проглядывали из-под покрывала травы. Шум переместился наверх. Над головой вздыхала и сыпалась земля.

Солнце еще не коснулось горизонта, а в ущелье начало темнеть. Тропа виляла среди валунов, расколотых деревьев, кустов – конца и края не было этому ущелью! Сверху гремело, но теперь не так близко, а на некотором отдалении.

Вскоре стало совсем темно. Устыыр оглянулся и поспешил укрыться в гроте на крутом склоне. Солнце село, и лес пропал в ночном мраке, только силуэты высоких деревьев различимы были на черном полотне. Шаман вышел на склон и долго смотрел вниз, прислушивался. Вдали всё хрустело и шумело, а возле грота нагло свистела одинокая птица. Сардан и Ашаяти спрятались у дальней стены. Громко дышали и жались друг к другу в темноте каарзымы.

Шаман отошел от края и зашептал что-то непонятное, затем, вскидывая ритмично правую ногу, пошел кругами. Сардан заметил, что не слышит шарканья шагов шамана, настолько мягко тот передвигался. Птица снаружи заткнулась.

Камлание Устыыра заняло минут пятнадцать, после чего он снова подошел к краю грота, прислушался и уже ничего не услышал.

– Что за нами гналось? – решился наконец подать голос Сардан.

– Абааса, – сказал шаман чуть слышно.

– Кто это?

Устыыр постоял несколько мгновений в тишине и вернулся в грот.

– Нижний человек, – сказал шаман, пристроившись к стене. – Демон, у которого вместо печени – зло.

– Чего он привязался? Что ему надо?

– Абааса всем хотят зла. Даже самим себе хотят зла. Ничего другого не делают и делать не хотят. Всё слюнями оплевывают, соплями забрызгивают, землю портят.

Сардан задумался. Если в листве он и правда видел руку или когти, то «нижний человек» ростом был не меньше двух десятков метров.

– Далеко до города? – спросил музыкант после паузы.