— Я просто хотел, чтобы моя жена доставила мне удовольствие, — промурлыкал он.

Элизабет не сразу нашлась, что ответить. Ни в одной книге не описывали подробностей того, что именно входит в супружеский долг. Хотя, кое-где проскальзывали намеки, что в браке будут вещи, которые женщина должна перетерпеть, чтобы угодить мужчине. Но то, чего хотел от нее Джеймс… Это чудовищно!

— За подобными «удовольствиями» обращайся не ко мне, — холодно процедила она.

— Спасибо за мудрый совет, дорогая супруга, — с издевкой промолвил Джеймс. — Я обязательно не премину им воспользоваться.

— Вот и прекрасно, — сказала Элизабет. — А теперь, если не возражаешь, я тебя покину. Очень хочется спать.

Она повела плечами, пытаясь сбросить с них руки мужа, но Джеймс отпустил ее не сразу, а чуть погодя. Явственно давая понять, что именно он решает, когда ей можно уйти.

— Спокойной ночи, дорогая жена, — бросил он ей в спину.

— Спокойной ночи.

Элизабет ворочалась с боку на бок в тревожном ожидании, что откроется дверь, и в спальне появится муж. Застывший, липкий словно патока воздух окутывал тело, и она то откидывала измятую, влажную от пота простыню, то вновь натягивала ее на себя.

Досадно, что на двери нет засова, и нельзя запереться изнутри. Есть, правда, замочная скважина, а значит, должен быть ключ. Надо бы как-то невзначай спросить о нем у свекрови. Так, по крайней мере, Джеймс не войдет к ней, пока она спит.

Промаявшись несколько часов, Элизабет задремала. Проснулась она ранним утром — разбитая, и с тяжелой, как пушечное ядро, головой. Радовало одно: Джеймс не пришел. Может, он решил оставить ее в покое?

Элизабет зевнула и потянулась. Вот бы еще часок-другой понежиться в постели! Но увы, надо вставать и спускаться к завтраку, чтобы не злить муженька и свекровь.

— Что за дурацкая привычка — подниматься в такую рань? — проворчала она, с неохотой выбираясь из-под простыни.

За столом Джеймс и его мамаша болтали о всякой ерунде, а Элизабет молча поглощала еду. После завтрака семейство перешло в гостиную, чтобы выпить по чашечке кофе. Но едва они расселись по креслам, как с улицы донесся скрип колес и топот копыт.

— Кого там принесло? — поинтересовалась свекровь.

Джеймс пожал плечами.

— Скоро узнаем.

Через пару минут распахнулась дверь, и в комнату ворвался взбудораженный Цезарь.

— Масса Джеймс! Масса Джеймс! — бешено вращая глазами, завопил он.

— Что еще стряслось? — буркнул тот.

— Поймали ваших ниггеров, масса Джеймс!

Муж поднялся с дивана и вместе с Цезарем вышел за дверь. Элизабет переглянулась со свекровью, и они, не сговариваясь, подхватили юбки и выбежали на крыльцо.

На подъездной площадке стояла запряженная мулом телега, а у коновязи скребла копытами пара оседланных лошадей. Рядом топтался Билл Браун и два бородатых незнакомца в потрепанной одежде. Один из них держал на привязи вислоухую гончую и двух овчарок — здоровенных, лохматых, напоминающих скорее волков, чем собак.

На козлах телеги восседал белобрысый юнец, а в кузове, возле накрытого мешковиной груза, сидел, понурившись, негр. На его руках виднелись ржавые кандалы, прикованные цепью к борту.

Элизабет вспомнила, как пару дней назад муж упоминал о сбежавших рабах. Выходит, это один из них?

Джеймс спустился с крыльца и вразвалочку подошел к телеге.

— Ну-ка, что тут у нас?

Один из незнакомцев, косматый и чернобородый, сплюнул себе под ноги табачную жвачку.

— Сцапали их на болоте, мистер Фаулер, — сообщил он. — Собаки взяли след. Одного ниггера, правда, загрызли. Но вы же писали в объявлении: «доставить живым или мертвым», так что не обессудьте. А второй, пока собачки жрали его дружка, успел залезть на дерево, и мы схватили его живым.

Он подошел к телеге и откинул мешковину. Вначале Элизабет показалось, что под ней навалено пестрое тряпье, но в следующий момент она с ужасом поняла, что эти красные, розовые и коричневые лоскуты не что иное, как истерзанное, практически разорванное на куски человеческое тело. От лица почти ничего не осталось. Окровавленный череп жутко скалился двумя рядами белых зубов, а в небо таращился чудом уцелевший, вылезший из орбиты глаз.

— О, боже! — Волна ледяного озноба прокатилась вдоль позвоночника, и Элизабет застыла с открытым ртом, от потрясения забыв, как дышать.

— Отличная работа, Пирсон, — кивнул Джеймс. — Прикрой это. Дамы смотрят.

— О, прошу прощения! — Негролов торопливо вернул покрывало на место.

Джеймс взглянул на беглеца, за все это время так и не поднявшего головы.

— Ну что ж, здравствуй, Квимбо, — нарочито приветливо сказал муж.

— Здравствуйте, масса Джеймс, — глухо пробормотал раб.

— Скажи-ка, почему ты решил от меня убежать?

Негр молчал.

— Я что, плохо с тобой обращался? — вкрадчиво продолжил Джеймс.