Глубокий вдох. Медленный выдох. «Успокойся! Он — раб, ты — госпожа. Хватит вести себя как идиотка!»

— Вперед! — велела она, и стегнула Снежинку хлыстом…

Поездка прошла в напряженном молчании. Разговор не клеился. Самсон скакал позади, как подобает слуге, и Элизабет с грустью вспоминала, как открыто и непринужденно они беседовали в прошлый раз. Конечно, госпоже не следует откровенничать с рабом, но в «Персиковой долине» кроме Анны больше не с кем поговорить. Да и то в последнее время служанка помрачнела и замкнулась в себе. Похоже, ей надоело на Юге. Как бы она не запросилась домой!

Пару раз Элизабет заговаривала о погоде, но Самсон ограничивался лишь вежливым поддакиванием и замолкал.

«А ведь ему стыдно не меньше, чем мне! — вдруг осознала она, и все в голове встало на свои места. — Его заставили это делать. Меня заставили на это смотреть… Наверняка он думает, что я питаю к нему отвращение… Ах, если бы он знал, что это не так!..»

Они подъехали к дому Паркеров и спешились у крыльца.

— Дорогая, как я рада тебя видеть! — сбегая по ступеням, воскликнула Мэйбл.

Она расцеловала Элизабет в обе щеки.

— Идем в дом, дорогая, на террасе сегодня слишком ветрено, — защебетала она. — Долли как раз испекла свой коронный пирог с орехом пекан. Надеюсь, тебе он понравился в прошлый раз?

Элизабет вспомнила рассыпчатую выпечку с шоколадно-ванильным привкусом, и у нее потекли слюнки.

— О да, это было божественно! — совершенно искренне подтвердила она.

— Рада слышать. — Мэйбл взяла ее под руку и повела к двери. — А твой слуга может пойти на кухню. Там для него найдется какое-нибудь угощение.

Она провела Элизабет в изящно обставленную гостиную. Когда им подали кофе, она велела служанке достать из серванта бутылку коньяка и добавить по две ложечки в чашки.

— Для настроения, — подмигнула Мэйбл.

Элизабет не возражала. Она так устала от самобичевания, упреков свекрови и постоянного ожидания гадостей от муженька! Так что, немного горячительного не повредит.

Отхлебнув крепленый кофе, она откинулась на мягкую спинку дивана и, прикрыв глаза, почувствовала, как по жилам заструилось тепло…

Они болтали о разных пустяках, и Элизабет отдыхала душой. Она могла говорить то что думает, не опасаясь нарваться на поджатые губы или насмешливо поднятую бровь. Могла рассказывать о жизни на Севере, не рискуя услышать в ответ: «Ох уж эти янки!»

Мэйбл поведала ей о своей жизни с мужем в Кентукки, о путешествиях и разъездах. Но когда речь заходила о детстве и юности, она охотно слушала истории Элизабет, но своими делиться не спешила.

— Скучная жизнь на скучной плантации, ничего особенного, моя дорогая, — отмахнулась она. — Мне нечего тебе рассказать.

Элизабет задумалась о своих буднях в «Персиковой долине». Часы отупляющего безделья, разбавленные отвратительными выходками Джеймса… Да уж, совсем скучным ее существование не назовешь. Но вываливать подробности своей семейной жизни она, конечно же, не стала. В таком позоре она не призналась бы никому.

— Кстати, — сказала она, проглотив очередной кусок восхитительного пирога, — помнишь, в прошлый раз я говорила, что встретила негритянку с ребенком по дороге сюда?

Мэйбл замерла, не донеся чашку до рта.

— Да, что-то такое припоминаю, — без особого энтузиазма протянула она.

— Так вот, — Элизабет понизила голос, — они действительно сбежали от своих хозяев.

— Хм, с чего ты взяла? — равнодушно поинтересовалась Мэйбл.

— По дороге назад мы встретили трех малоприятных господ — охотников за беглыми рабами. Они спросили, не видела ли я негритянку с ребенком. И знаешь, что я ответила?

— Что?

— Соврала, будто видела ее возле нашей плантации. А это совсем в другой стороне. И эти дураки мне поверили! Надеюсь, той бедной женщине удалось улизнуть.

Пару секунд Мэйбл молча смотрела на нее блестящими карими глазами, а затем отставила чашку и пожала Элизабет руку.

— Ты большая молодец! — с неожиданным жаром произнесла она. — Спасибо!

— Да будет тебе, я вроде ничего такого не сделала, — пробормотала Элизабет. — На моем месте так поступил бы любой нормальный человек.

— Только не в Джорджии. — Подруга грустно покачала головой. — Большинство тех, кого я знаю, предпочли бы видеть негра мертвым, чем на свободе.

— Это уж точно. — В памяти всплыли ошметки растерзанного собаками тела, и Элизабет передернула плечами.