— А с моим тринадцатым уровнем?

— Да ладно! Не слишком ли ты молод для таких цифр?! — как-то очень искренне удивился алхимик, что у него получилось совсем не обидно и не вызывающе, — Может, ты уже что-то принимал для роста характеристик?

— Кроме эликсиров перед поединками — ничего. И то всего лишь три раза. Но я позволю себе ещё раз повторить свой вопрос — на что я могу рассчитывать?

— Суровые законы математики подсказывают мне, что максимум на единицу роста и то, не факт, — снисходительно улыбнулся Гиринг, — Ты же понимаешь, что каждый следующий уровень — это уже годы труда.

— А если у меня получится поднять не один, а два уровня? — заранее собравшись, задал я свой провокационный вопрос с самым безучастным видом.

— Ну, что ты... Это абсолютно исключено. Если бы такое чудо случилось, то мне впору раз в пять цены на свои пилюли поднимать. Так как никто из моих бывших коллег ничем подобным и похвастаться не сможет. Это же чудо!

— Лэр Гиринг, а не желаете пари? Если я подниму Ловкость больше, чем на единицу, то вы мне будете должны ещё пару пилюль — на Выносливость и Силу.

— Интересно, каким таким способом я могу быть уверен в достоверности результата? — насмешливо протянул алхимик.

— Справка, заверенная ректором Академии вас устроит? Видите ли, всё дело в том, что меня не реже трёх раз в неделю мучают наши исследователи. Проверяют всё что можно и нельзя, изучая феномен двух моих Элементалей. Так что снять характеристики до и после — не велика проблема.

— Угу, и в чём же будет заключаться мой выигрыш?

— Да хотя бы в том, что у вас нет шанса проиграть, — красивым театральным жестом отметил я свою фразу.

Словно этакий д'Артаньян куртуазно кистью махнул, жаль, что шляпы в руке не было.

— Ничего не понял, — помотал головой лэр.

— Беспроигрышная лотерея. Проиграть пари вы можете лишь в том случае, если я получу больше единицы Ловкости после приёма пилюли, но чтоб я всю жизнь так проигрывал! Вы же сами сказали, что ваши пилюли при таком раскладе впятеро в цене вырастут.

— Э-э-э... Ну, как бы, да.

— А я уж при таком исходе расстараюсь. Попрошу не только ректора, но и ещё пару — тройку самых маститых учёных свои подписи под такой справкой поставить. А теперь сами подумайте — согласны ли вы обменять такой документ всего лишь на две несчастные пилюли. Тут впору будет не в пять, а в десять раз цены поднимать, когда имеешь на руках столь весомый аргумент. А я, если вдруг такое случится, при свидетелях перед богиней поклянусь, что никакого обмана с моей стороны даже не подразумевалось.

— И печать... — чуть слышно заметил алхимик, пребывая сейчас слегка не в этом мире.

— Прости, что?

— Печать чтобы была, — прошептал лэр Гиринг пересохшими губами, очнувшись от моего вопроса.

— Боюсь, моего влияния на печать не хватит, а вот лэра Олира с нашим ректором на короткой ноге. Опять же, у вас с ней сейчас разговор может не сложиться. Так что насчёт сестрёнки?

— Куплю я тортик. Тоже мне, нашёл проблему... Хотя, погоди-ка. А если торт будет побольше размером — это как-то может сказаться на построении наших с ней отношений?

— Тогда всё становится менее предсказуемо. Теоретически, при вручении торта могут оказаться ещё две женщины. Большому торту все они будут рады, но, как женщины, недовольны, — высказал я ему простенькую сентенцию, понятную любой женщине, но опрокидывающую мужской разум навзничь, словно черепаху на панцирь.

Глава 18

Как лэр Гиринг и предсказывал, его пилюля, больше похожая на мятную облатку, а то и попросту на толстенькую круглую печенюшку, явно для красоты украшенную рунами, оказалась той ещё штучкой!

Меня ломало всю ночь. Казалось, каждую мою мышцу пробуют растянуть железными щипцами, а потом и вовсе намотать её на веретено.

Сопротивляться было бесполезно.

Весь процесс происходит где-то в глубине меня, и я лишь изредка могу массажировать плечи, колени, поясницу или шею, если там прихватило. Помогает, но слабо.

Короче, если я в эту ночь и поспал, то не больше полутора часов, и то, урывками. Практически забываясь на несколько минут, а потом, чуть не вскрикивал от очередных выкрутасов моего тела.

Чёртов Гиринг предсказывал мне не меньше трёх дней такого веселья, но вот только фиг он угадал! У меня уже к обеду следующего дня всё улеглось. Остаточные явления, вроде подёргивания той же ноги, после мучений бессонной ночи меня уже слабо волновали.

Исследователи и ректор о моей метаморфозе были заранее предупреждены.

Так что все показатели с меня загодя сняты, и сейчас эти халявщики потирают свои потные лапки, наивно предполагая, что я тут с ними ещё на пару часов зависну.