Но прежде, чем я вспыхнула от возмущения и гнева, Ясарат мягко произнёс:

– Эсфер, я не насильник и без твоего желания тебя не трону. Речь лишь о совместном омовении. Мы в браке, и я всем сердцем желаю, чтобы ты была со мной. Даю слово, что принуждать не буду. Мы же говорили о том, что нужно лучше узнать друг друга, научиться доверять. Как ещё ты сможешь понять, нравятся тебе мои прикосновения или нет?

Или это какая-то магия, или у него действительно дар убеждения от дяди, прославленного дипломата. Ещё недавно готовая взорваться от негодования, я успокоилась от его мягкого, обволакивающего тона и действительно задумалась о том, что в его словах есть смысл.

– Почему именно сейчас?

– А когда? У хинтов ты была слишком зла на попытку нас свести, в дороге не место, в Игенборге ты будешь напряжена и ждать подвоха. А сейчас ты дома, на своей территории, где чувствуешь себя спокойно и защищённо. Здесь ты можешь позволить себе открыться.

И ведь он был прав во всём! Только дома я могла решиться на подобное безумство. Здесь рядом мой отец и брат, наши люди. Попробуй он позволить себе лишнее, и поедет в Игенборг один. Он соблазнял, и я готова была поддаться искушению.

И всё же из духа противоречия поддела:

– Ты так хорошо знаешь женщин?

Перед мысленным взором пронеслись толпы окружающих принца наложниц, над которыми он оттачивал свои способности, но Ясарат неожиданно тепло рассмеялся:

– У меня мать и сестра с довольно непростыми характерами. Поневоле научишься пониманию женской психологии и умению успокаивать. Женщина - сердце дома. Когда она счастлива и довольна, тогда и в семье царит мир и любовь, - поцеловал он мою ладонь и отпустил.

Его руки легли на мои плечи, и он заглянул мне в глаза:

– Ты позволишь?

Во рту внезапно пересохло и всё, на что хватило сил, едва заметно согласно кивнуть. Этого оказалось достаточно и его пальцы принялись неспешно расстегивать пуговицы моей одежды.

Меня потряхивало от его близости, интимности происходящего. И ведь я сама разрешила ему это! Правильно поступила или нет, не знаю. Но Ясарат всё верно сказал: только дома я могла позволить себе подпустить его ближе. Попробовать узнать, как могло бы быть между нами, реши мы остаться вместе.

Он ведь нравится мне. За время пути я неоднократно им восхищалась, но не позволяла себе и мысли допустить, что мы можем быть вместе. А теперь сами боги связали нас браком, признав его истинным. Получается, это мой мужчина, моя пара. Осознание этого волновало. И…

Пусть все его движения были неспешны, он мог бы сто очков дать любой горничной по аккуратности, но я не могла стоять столбом, ожидая, пока он меня разденет!

– Давай я тоже тебе помогу снять одежду, - произнесла я.

Мне до зуда в пальцах хотелось прикоснуться к нему. Потрогать. Смущения или стыда не было. Это мой супруг. У меня законное право перед богами и людьми прикасаться к нему и если появилась такая возможность, я хотела воспользоваться своим правом.

В глазах Ясарата отразилось удивление, но ему пришлась по душе моя инициатива.

– Буду только рад. Я весь твой.

А он знает, как вскружить девушке голову!

Мой… Одно это слово задевало тайные струны в душе. Провела по его груди, чувствуя под одеждой твёрдость тренированного тела. Обхватила широкие плечи, очерчивая пальцами рельеф мышц. Ясарат замер, опустив свои руки на мою талию и давая себя изучать.

Было удивительно вот так прикасаться к мужчине. Не в том смысле, что я никогда к мужчинам не прикасалась. Мы и с Эриком порой шутливо дрались, и в спаррингах я участвовала, а там порой бывал очень тесный контакт. Но это всё не то. Сейчас я трогала своего мужа, понимая, что он действительно может стать им. Тем мужчиной, кто будет идти со мной плечом к плечу по жизни.

Мне нравилась его стать. Ясарат не такой здоровяк как Борк, но от этого слабее не выглядит. Я видела его в драке и имею представление, на что он способен. Ясарат гибче, стремительнее. Неожиданно я себя ощутила этакой довольной кошкой, в лапы которой попала весьма достойная добыча, которую не хотелось выпускать из своих когтей.

Да, мне пришлось по душе это чувство! Не трепещущая девственница, которая смущается от того, что её впервые раздевает мужчина, а охотница. На волне этого чувства, я смело и решительно стала избавлять его от одежды.

Мне нравился контраст между его оливковой кожей и белой тканью рубашки, отсутствие волос на груди и торсе. Я даже руками провела, наслаждаясь гладкостью кожи везде, где могла дотянуться.

Правда, стоило его рубашке спланировать на пол, как на этом моя смелость испарилась. Я не смогла себя заставить прикоснуться к поясу брюк, тем более что стало заметно, что мои прикосновения не оставили его безучастным. На этом моменте я оробела и подняла на него взгляд.