Шрифт:
Невидимка чуть пошатнулся. Но восстановил равновесие, собираясь с силами. Мантикора устроилась у его ног, еле заметно вибрируя, зверь делился магией с новым хозяином, который существу явно приш"eлся по вкусу. Несколько мгновений, и на щеки мага вернулся румянец. И воин поднял правую руку в знак победы.
Зрители разразились громкими аплодисментами. Особенно после слов императора, присудившего Ияну вторую победу. Хлопала даже горожанка с локонами, приговаривая:
— Его ведь не убьют? Такой красавчик! Вольт, пусть он выживет!
— Зависит от третьего зверя. Маг устал и истратил почти весь свой резерв. Ему повезло, что первой была мантикора, которая признала в н"eм хозяина и поделилась магией. Но и зверь израсходовал практически весь свой запас. Кейти, не обольщайся. Ситуация критическая.
Предыдущие прогнозы Вольта были объективными. И Райна со вс"e усиливавшейся тревогой ждала заключительного этапа.
Император поднялся и торжественно произн"eс:
— Рад объявить, что животное для третьего тура помогут выбрать мои любимые дочь и супруга!
Запели трубы, заиграли рожки. По лестнице вниз двинулись две высокородные дамы в окружении фрейлин.
Райна разглядывала незнакомок. Младшей было лет семнадцать-восемнадцать, худенькая с белой фарфоровой кожей, такой, какая бывает только у рыжеволосых красавиц, с ярко-медными густыми волосами и невероятными глазами цвета зел"eного аметиста, она во внешности не имела с родом Атейсов ничего общего, хотя они с Райной и были родственницами. Девушка была очень похожа на мать. У императрицы были те же рыжие густые волосы, как и у дочери, но чуть бледнее, как и глаза более обычного голубого и словно бл"eклого оттенка. Обе были одеты в наряды, подобранные под цвет глаз и изукрашенные опалами и жемчугом. Собранные в длинные перевитые нити камни сверкали на ш"eлке, подобно слезам диковинного зверя.
Инквизитор быстро скользнул глазами по девушке, губы его дрогнули, двинулся навстречу, но дочь императора, вздрогнув, резко отстранилась и спряталась за мать. Императрица протянула мессиру руку для поцелуя, удостоилась л"eгкого прикосновения губ сквозь ш"eлковую перчатку и села слева от императора. Девушка, быстро проскользнув, устроилась рядом. И вновь вздрогнула, когда мессир занял место рядом с ней.
Рханас VI искренне улыбнулся при виде дочери:
— Асель, милая, помоги нам начать третий тур.
Райна удивилась, как точно было подобрано имя для девушки. Асель — медовая. Нежная, хрупкая статуэтка с волосами цвета м"eда.
Девушка запустила изящные пальчики, унизанные крупными кольцами с опалами, в бархатный мешочек. Достала кость. Огласила результат:
— Дракон.
Тут же села на место.
Трибуны взорвались комментариями:
— Дракон?
— Где они его возьмут?
— А я бы посмотрел!
— Гоните дракона, сэры!
— Что маг, не ожидал? Для тебя приготовили особенных противников…
И лишь инквизитор сидел, улыбаясь.
Крыло тридцатое. Инквизитор
Когда Асель вытащила кость с изображением дракона, дочь Артейсов в напряжении замерла. Девушка вспомнила, как три дня назад на этой арене она взывала к драконам. И даже ощутила их присутствие. Смутное, где-то на самой границе восприятия. Но ощутила. Но древние не прилетели.
На сомнения девушки Душа Леса позже загадочно ответила, что драконам ещё рано летать. Рано… Почему?
И вот выпала кость с изображением дракона. У императора есть свой ручной древний? Но драконы не подчиняются никому!
Однако Рханас VI безмолвствовал, такой же удивл"eнный, как и все остальные. Невидимка спокойно стоял на арене и ждал.
Райна с волнением перевела взгляд с Ияна на инквизитора. Стейлар улыбался. Со внутренним превосходством, явно зная больше других.
На трибунах кто-то начал скандировать:
— Дра-кон! Дра-кон! Дра-кон!
Крик тут же подхватили дальше. И вскоре весь амфитеатр ревел:
— Дра-кон! Дра-кон! Дра-кон!
Инквизитор о ч"eм-то тихо спросил у Рханаса VI. Тот побледнел. Но потом кивнул. И Стейлар встал и медленно спустился вниз. Стукнули кованные реш"eтки, выпуская мессира на арену. Публика резко замолчала. Стало так тихо, что было слышно, как среди простолюдинов у кого-то плачет младенец. Миг. Затих и он.
Инквизитор встал, поднял руки к небу и, усиливая силу голоса магией, начал ритуал.
— Старший самому себе, древний самому себе, летящий на собственных крыльях, тот, от кого отказывались трижды, тот, кто принял самого себя, откликнись на мой зов. Приди!