— Что это ты решила уволиться? Надоело танцевать приватные танцы для богатых папиков?

Я молчу, прилагая максимально усилий, чтобы не сорваться на его колкие замечания. Мы заворачиваем за угол и я понимаю, что осталось пройти примерно метра три до гримерки.

— Нужно отвечать, когда с тобой разговаривают! — Даян толкает меня к противоположной стене и моментально оказывается рядом.

— Отвали от меня! Ты мне больше не босс! — я упираюсь руками в его широкую грудь и начинаю давить на нее.

— Думаешь, трахаешься с Тимуром и можешь строить из себя статутную сучку? — его лицо очень близко, я чувствую запах крепкого алкоголя и неприятного парфюма. Из неизменного хвостика на его затылке выбиваются мелкие пряди, а глаза блуждают по моему лицу.

— Да что с тобой такое? Откуда у тебя такой комплекс неполноценности? — я отталкиваю его от себя. — Тебя так ущемляет, что я теперь с Тимуром?

— Мы с Тимуром знаем друг друга всю жизнь, а ты лишь временная подстилка на пару ночей.

— Ого, совсем недавно я была подстилкой на одну ночь, а теперь на пару ночей. Прогрессия, не считаешь?

Даян подправляет свою рубашку, убирает свисающие со лба светлые пряди и восстанавливает дыхание, будто пару секунд назад не пытался вдавить меня в кирпичную стену.

— У вас ничего не выйдет. Ты еще вспомнишь мои слова.

Я разворачиваюсь и чем дальше удаляюсь от него, тем сильнее мое сердце начинает биться. Отрываю дверь комнаты и первое, что вижу — скопление людей. Точнее почти все пташки, кроме тех, что выступали в главном зале клуба, столпились в центре комнаты. Я прохожу глубже и хожу из стороны в сторону, пытаясь увидеть, что происходит. До меня доносятся возгласы Эрика: «Что делать?» «Вызовите скорую кто-нибудь» «Помогите!»

Я пугаюсь истеричных криков Эрика и, нагло растолкав девушек, попадаю в эпицентр случившегося. Энжел лежит на полу и бьется в эпилептическом припадке. Тело девушки трясет, глаза закатаны так, что видны только белки, а из-за ее рта льется белая пена. Энжел была в своем танцевальном костюме, по ее щеке вниз к шее стекала пена, которая капала на серый ламинат комнаты. Первые несколько секунд я оцепенела и продолжала просто смотреть на ее припадок, недоумевая, что произошло с девушкой, и только громкие крики Эрика и его беготня вокруг тела Энжел вырывали меня из ступора.

Мое сердце с каждой секундой разгонялось, и вот-вот готово было вырваться из груди. Я смотрела, как Энжел трясло, и мне становилось по-настоящему страшно.

— Что с ней? — только что подошедшая пташка, с которой лился пот от недавнего выступления, обращалась к рядом стоящей подруге.

— Передозировка. Доигралась.

И тут я дергаюсь. Смотрю на всех выстроившихся в полукруг девушек, которые, явно увлеченные интересным зрелищем, продолжали просто стоять, не предпринимая никаких действий. Некоторые испуганно прижимали к своей груди руки, широко раскрыв глаза. Другие злобно ухмылялись, явно радуясь передозу Энжел. Третьи сидели на стульях и сонно поглядывали на скучную по их мнению картину.

В моей голове эхом произносятся все гадкие слова Энжел, ее колкие замечания и резкие оскорбления. Яркими вспышками вырисовывается картина, как она подсыпает мне наркотики в шампанское, веря, что со мной произойдут ужасные вещи, или подкладывает мне разбитое стекло в стрипы, в надежде искалечить меня. И единственное чувство, которое я испытала при виде содрогающегося тела девушки — удовлетворение. Я почувствовала, как мне становится хорошо от того, что бумеранг, наконец-то, вернулся к ней и выбил стул из-под ее ног. Все мои страдания вернулись к ней вдвойне.

Но в последующие мгновение, я смотрела, как ее начало рвать и она стала захлебываться собственной рвотой. Ее лицо стало синеть, а Эрик, кричащий о помощи, подбежал к ней и схватил ее голову, в попытке спасти умирающую девушку.

Адреналин мощным ударом бьет в мозг, и я срываюсь с места. Побегаю к ней так быстро, что сама не успеваю ничего понять. Все делаю машинально: переворачиваю ее на бок, наклоняя голову вниз, просовываю пальцы в ее рот и помогаю содержимому желудка вывалиться на пол, чтобы она не задохнулась, вытаскиваю ее язык, чтобы он не запрокинулся назад. И когда ее рот оказывается чистым, а тело Энжел больше не содрогается в конвульсиях, кладу ее голову себе на колени.

— Она умерла? — Эрик широко раскрывает рот и глаза. Произносит тихо, словно боится, что его могут услышать.

— Нет, пульс есть. Ты вызвал скорую?

Эрик начинает плакать и биться в истерике.

— Успокойся! Соберись! — я хмурюсь и повышаю на парня голос.

— Д-да… Скоро должны приехать.

— Хорошо, — я выдыхаю и поднимаю глаза на изумленных девушек. — Разгони их всех, представление окончено.

* * *

Мимо пролетают зеленые деревья, окутанные тишиной бессонной ночи и яркие вывески заведений, облученные в разноцветные огни. Тихая музыка едва заметно играет с колонок, а мои ноги обдает прохладным потоком воздуха кондиционера. Теплая мужская ладонь ложится на холодную кожу моих оголенных ног, и я оборачиваюсь.