Но поезд начал набирать скорость, жена уже не могла бежать, её тоненькая фигурка, такая сиротливая, такая одинокая, осталась где-то позади, начала сливаться с окружающими предметами и, наконец, исчезла! Подавив горький вздох и крепко вытерев совершенно законно повлажневшие глаза, Егоров вошёл в вагон.

Несмотря на настежь открытые окна, вагон был невероятно густо окутан клубами дыма. Не было слышно ни разговоров, ни смеха, никто не забивал козла (как это бывает обычно в дачных поездах), но все курили, курили сосредоточенно, всерьёз. Плечистый, плотный мужчина с густыми чёрными усами подвинулся и предложил Егорову место рядом с собой. Разговор завязывался с большим трудом, но всё же в конце концов было выяснено, что все находящиеся в этом вагоне едут по одному и тому же адресу, но по прибытии в указанный пункт должны разойтись по разным точкам.

Часам к 12 дня поезд подошёл к месту назначения. Это был очень старинный русский городок, славу которого в давно минувшие времена составляло не что иное, как тесто, отличавшееся своим редким вкусом. Какой тут пекли хлеб! Булочки! Ах, какой замечательный аромат сдобы пробуждал аппетит приезжих! Но это было давным-давно. На мгновение Егор почувствовал запах хлеба и даже улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям детства. Он бывал здесь ещё со своими родителями. Городок был густо застроен массой церквей очень красивой и прихотливой архитектуры. «Эх, надо бы с Марусей и Надюшкой будет приехать сюда… прогуляться по этим милым улочкам», – подумалось вдруг ему, и стало так тепло на сердце и радостно…

Комендант вокзала сказал Егорову, что по адресу, данному ему, надо идти в так называемый Андреевский лес, где и формировалась нужная Егорову воинская часть. Комендант был на редкость любезен и даже объяснил Егорову путь следования – и заодно сказал:

– Это недалеко! Километров пять-шесть, не больше. Идти пешком!

Зная, что одним из важнейших элементов военного быта является аккуратность и точность, и уже чувствуя себя принадлежащим к огромному и сложному организму Красной Армии, Егоров энергично зашагал по указанной дороге, но был очень удивлён тем, что во многих местах около дороги сидели мужчины и довольно свободно отдыхали. Более того, были и такие, которые не только закусывали, но и выпивали, и даже весьма усердно.

Из некоторых групп в адрес Егорова слышались слова: «Не спеши!», «Иди посиди да хлебни-ка! Там уже не хлебнёшь и не выйдешь, а до вечера времени ещё много!»

Егоров ограничился тем, что выкурил в одной такой компании папиросу, и пошёл дальше.

Чем ближе было к лесу, тем больше людей шло в том же направлении. Наконец он вошёл на территорию, вероятно, бывшего здесь когда-то большого воинского лагеря. В густом лесу были прорублены широкие прямые аллеи, были видны довольно большие здания летнего типа. Белели палатки. Народа было очень много, и в большинстве своём штатского. Военная форма попадалась значительно реже. Увидев проходившего мимо пожилого озабоченного командира, Егоров извинился и спросил его, куда ему надо явиться с предписанием. Командир молча просмотрел документ Егорова и любезно показал ему на одну из палаток.

Из этой палатки доносились голоса. Егоров спросил разрешения войти и, услышав «Войдите», откинул полог палатки и вошёл.

В палатке было светло. Солнце просвечивало сквозь брезент. Внутри было очень душно, так как брезент сильно прогревался солнцем, и страшно дымно от папирос, которыми дымили все находившиеся в палатке люди.

За столом сидел молодой капитан-танкист и несколько человек, одетых в обыкновенные пиджаки. Все они усиленно работали, записывая что-то в отдельные карточки и большие, толстые книги, лежащие перед ними.

– Давайте ваше предписание, – капитан протянул руку за документом.

Прочитав бумагу, он улыбнулся и передал её худощавому человеку в пиджаке:

– Смотрите, Чарыгин! Вот как хорошо всё указано. Никаких сомнений, всё ясно!

Чарыгин тоже улыбнулся и, в свою очередь, сказал:

– Ну вот у нас и свой капельмейстер! Всё заполнено!

Капитан взял у Егорова его паспорт, диплом, прочёл всё.

– Идите, устраивайтесь пока, – сказал он деловито, – завтра-послезавтра будем обмундировывать всех. Обедать идите в столовую комсостава.

Затем он показал, куда идти, и попрощался с Егоровым.

Надо было искать свою палатку, но путь проходил мимо столовой, а время было уже обеденное, и Егоров решил пообедать. Во время обеда к столику, занятому им, подошёл солидный человек, лет за сорок, спросил, не свободно ли у него одно место, и сел обедать тоже.

– Оформились? – обратился он к Егорову.

– Да. Сдал направление, сдал документы, теперь надо ждать, что будет дальше.

– Повезло вам! – с какой-то даже с обидой произнёс незнакомец. – А я вот оказался без места! Прислали, направление дали, а должность, изволите ли видеть, занята! – кипятился он. – Хотят отправлять назад! Вы представляете?! Да я не таковский! Никуда не поеду. Как хотят, так пусть и делают. А я им не мальчишка!

Полный мужчина бушевал, клокотал от негодования.

– На какую же должность вы были предназначены? – спросил Егор.

– Да скромная, в общем-то, должность. Административная! Зав. делопроизводством батальона. И, здорово живёшь, занята! Нет!!! Не сдамся! Вот пообедаю и пойду к командиру части, в случае чего и кулаком буду стучать! – И тут мужчина показал свой действительно внушительный кулак.

Егоров же, услышав упоминание о командире части, сейчас же вспомнил просьбу своих товарищей музыкантов и решил, что будет уместно и ему пойти к командиру, благо этот обиженный завдел, очевидно, знал уже командира.