— Ну, я и не говорю, что человек привел нас в засаду. И уж тем более — в засаду темных. Этот человек занимает очень высокое положение у себя, и если что, то последствия его действий очень сильно отразятся на отношениях со всем Светлым лесом. А на это никто не пойдет. Все верно. Однако это не объясняет всех странностей.

— Странности есть, ты все верно подметила, тана. Но что тут иллюзия, а что нет? Восемь чародеев — они легко могут оказаться отражением одного-единственного сильного мага. Иллюзия присутствия Теней — это самое обычное дело. Все, что мы видим сейчас, может оказаться больше чем наполовину лишь наваждением, а за их личинами либо нет никого, либо скрываются другие.

— Да, на иллюзию можно списать все, что только можно. Если углубляться в эту тему, можно дойти до того, что сойдешь с ума. Может, вся эта пещера — одна сплошная иллюзия, а мы стоим и тупо пялимся сейчас с тобой на стену из камня.

— Для этого нужен крайне сильный источник энергии. И слишком много работы чародеев. Для чего?

— Это пустой разговор, — мысленно отмахнулась Лейла. — Я тебе говорю про то, что чувствую. Мне не нравится человек.

— Ты это повторяешь с самого начала нашей операции.

— И я не устану это делать. Я его не вижу. Не могу понять, что он думает, что чувствует. Все его эмоции с такой же вероятностью могут оказаться обманом, как и правдой.

— Ты слишком подозрительна, тана. Моя тана. Подозрительна так, что впору позавидовать даже Оссону.

Он послал ей мысленный образ одного из верховных друидов, вечно брюзжащего старика, знаменитого на весь Светлый лес своим патологическим недоверием абсолютно ко всему, придав при этом ему крайне обиженное выражение лица. Лейла ответила очаровательной улыбкой, посланной также ментально. Появившееся напряжение спало. Шайрах тоже улыбнулся ей. Так, как только он один мог делать на всем свете. И пришло привычное ощущение счастья и безопасности. Разведчица невольно подумала: сколько раз он уже отводил от нее смерть, когда она это знала и когда даже не догадывалась? Ее тани.

— Или это может быть какой-то необычный рейд, — ментальный голос Шайраха звучал крайне убедительно. — Посуди сама — по пустому поводу нас бы не отправили так далеко в Лабиринт, с нами бы не пошел человек столь высокого ранга. И Совет Дома не поверил бы ему, не приведи он достаточно веские причины. Мы воины, тана, нам никто не говорит, зачем и что происходит. Дом отправил нас уничтожить цель, мы ее нашли. Почему она выглядит так — не наше дело. Важно лишь, что то, что мы нашли, подтверждает слова человека, и Дом считает это важной угрозой настолько, чтобы отправить наш отряд на ее ликвидацию. Ты сама знаешь, насколько коварны темные. Они могли придумать нечто особенное. Или напасть на какой-нибудь по-настоящему значимый объект в наших владениях. А что до Кагира, его в основном берут для охраны базы. Если он, конечно, тоже не иллюзия.

Лейла снова улыбнулась — Шайрах всегда отличался умом и рассудительностью. И ей это безумно нравилось в нем.

— Искарион[9]? — предположила она.

— Может, и Танжан. По слухам, туда вскоре должны прибыть главы некоторых Домов на праздник Луны.

— Я точно могу сказать: если все это не настолько сильная иллюзия, что мы ее не можем распознать, то этот рейд будет в высшей степени неординарным. Темные явно что-то задумали. Нужно попытаться захватить языка. Сейчас мы обнаружили их, но в следующий раз такого может и не случиться. Нужно понять схему, по которой они станут работать.

— Ты, как всегда, умна, тана, и мы, безусловно, постараемся это сделать. Но не сейчас. Сейчас нельзя рисковать.

Шайрах почувствовал легкий ментальный укол недовольства. Лейла всегда отличалась излишней самоуверенностью и не могла жить без риска, что очень часто приводило к большим передрягам. Но ему это очень нравилось. Нравилось вытаскивать ее из них.

— Пока рано, — значительно добавил он.

— Хочешь сказать, проведем наш трюк? — У Лейлы сразу загорелись глаза.

— Ты же сама сказала — надо взять языка.

Она не отреагировала на насмешку и почему-то вдруг погрустнела.

— Знаешь, мне все равно не спокойно на душе. Может, из-за того, что мы так долго блуждаем в этом проклятом Лабиринте? Говорят, некоторые из наших от этого даже теряли рассудок.

Он многозначительно хмыкнул, послал ей вместо ответа откровенный образ ее самой и, не дожидаясь реакции, скомандовал:

— Пора уходить. Время.

Иоган задумчиво вперился в одну точку и походил сейчас на некоего слегка ушибленного на голову человека. Его взор был устремлен на покрывающие плечи Тиана магические татуировки, которые могли делать только верховные друиды Светлого леса. Этот узор незримо отличался от всех остальных в отряде, Иоган это чувствовал, но не мог понять, чем именно, как ни пытался. Он просто был какой-то иной, словно ускользающий. Или постоянно меняющийся? Это тем более становилось интересно, если учесть, что Тиан возглавлял знаменитый эльфийский карательный отряд «Серебряное лезвие». Известный в определенных кругах светлый эльф, чей жизненный путь столь же ярок, сколь и запутан, и даже специалисты Святой Инквизиции не смогли толком разобрать, где правда, а где вымысел.

Иоган дорого отдал, чтобы заполучить этого светлого эльфа в лаборатории Эрнегии — секретного подразделения Святой инквизиции, занимающегося различными биоразработками и опытно-исследовательскими направлениями во всевозможных областях. Такие вот узоры на коже, которые сами жители Светлого леса называли татуировками Совахана, очень бы даже не помешали его ассасинам, а они, по различным сведениям, обладали немалыми силами. Говорят, для создания одного такого тату верховному друиду приходилось год накапливать силы, поэтому вполне можно было предположить, что каждый из карателей «Серебряного лезвия» стоил крайне дорого. До сих пор никому и никогда не удавалось взять эльфийского карателя живым, а у мертвого татуировки мгновенно теряли не только все магические свойства, но и даже непостижимым образом меняли свою структуру.