Хохот в классе не смолкал ни на секунду.

– Да на фига она мне нужна? – усмехнулась Кукушкина.

– И правда, – хмыкнула девчонка. – Деньги научилась считать, для тебя этого вполне достаточно.

Со стороны казалось, что она спокойна, как удав. Но кто бы знал, что творилось у неё в душе. Как же ей хотелось взять Машку за волосы и ударить головой о парту!

– Перельман, тогда сумку прикупи себе приличную, – встряла в разговор Дашка Мухина, – а то я уже не могу смотреть на твой рюкзак. Ты с ним ходишь с того дня, как пришла в нашу школу.

– Не нравится – не смотри, – сказала Алиса, присаживаясь на место.

– Не могу, – она развела руками, – перейди в другой класс, и я перестану смотреть.

– Цеце, завали свою мясорубку, – не выдержала Кузя, – а то я тебе на перемене окуляры подправлю, чтобы смотрела в другую сторону.

После тирады Кузи Дашка, как по мановению волшебной палочки, умолкла. Все знали, что за Веркой дело не станет. Она запросто могла зарядить в ухо, причём не только девчонкам, но и парням. А парни продолжали дружно гоготать, слушая девчачьи разборки.

– Орлова, а если не секрет, куда собираешься потратить деньги? – неожиданно спросил Федя Захаров.

– На содержание своей собаки, – не раздумывая ни секунды, ответила Алиса.

– Перельман, а можно мне побыть твоей собачкой хоть один денёк? – жалобно спросил Рогов, сложив ладони перед собой и снова заставив весь класс хохотать.

– Достаточно, – стукнула указкой по столу Людмила Петровна, заставив всех вздрогнуть, – повеселились – и хватит.

Она прошлась вдоль доски и, обведя взглядом учеников, сообщила:

– Завтра у нас с вами нет занятий. Мы с вами встретимся в среду на уроке литературы. Я хочу ещё раз более тщательно пройтись по творчеству Чехова. Вспомните рассказы – «Человек в футляре», «Ионыч», «Дом с мезонином», «Студент», «Дама с собачкой», «Случай из практики», «Чёрный монах». Кто не читал, советую прочесть к следующему уроку. А ты, Орлова, нарисуй нам портрет Антона Павловича.

– Что? – Алиса не сразу сообразила, о чём речь.

– Ты после олимпиады стала плохо слышать? – язвительно спросила учительница.

– Я прекрасно слышу, – ответила Алиса.

– Тогда зачем задаёшь глупые вопросы? – Учительница вперила в девчонку пристальный взгляд из-под очков.

– Но я не умею рисовать, – воскликнула Алиса.

– Ничего страшного, – усмехнулась она, – мы все когда-то чего-то не умели. Заодно и научишься.

– Людмила Петровна, давайте я нарисую, – предложила Шубкина, подняв руку вверх, – вы же знаете, я в художественной школе учусь, мне это проще сделать, чем Перель… – Она запнулась и тут же исправилась: – То есть Орловой.

Алиса нисколько не обиделась на одноклассницу. Она уже давно стала воспринимать прозвище Перельман как собственную фамилию.

– Да, Людмила Петровна, пусть Катя нарисует, – обрадовавшись, закивала Алиса.

– Ты будешь мне указывать, кому что задавать? – спросила учительница, проигнорировав предложение Шубкиной.

– Нет, конечно, – ответила Алиса и добавила: – Просто задавать мне нарисовать портрет Чехова – это всё равно что заставить человека, которому медведь на ухо наступил, спеть арию из оперы «Евгений Онегин».

После слов девчонки класс разразился дружным смехом.

– Орлова, хватит пререкаться, – одёрнула её педагог. – Получила задание – выполняй.

– Я не буду рисовать, – категорично заявила Алиса.

– Получишь два балла, – пригрозила классный руководитель.

– Да хоть один, – выпалила она и добавила: – Но рисовать не буду.

– Перельман, хватит выёживаться, – вмешался в разговор Степан, повернувшись к ней и ехидно ухмыльнувшись, – тебе сказали нарисовать – возьми кисточку и молча рисуй.

– Я не выёживаюсь, – сказала Алиса, – я просто пытаюсь донести до особо одарённых, что не собираюсь делать то, чего не умею. – Ножки стула скрипнули, потому что Алиса наклонилась вперёд, чтобы посмотреть ему в глаза. – Понимаешь, Стёпа, пироги должен печь пирожник, а сапоги точать сапожник.

– Ой, Перельман, ты такая умная, аж переночевать негде, – скривился одноклассник и добавил: – Из-за твоих пререканий я опоздаю на встречу.

– Зорин, да вали уже на свою стрелку, тебя здесь никто не держит, – процедила сквозь зубы Верка.