– Покажи Владику спальню, пусть отдохнет немного, - тихо произносит Влад Аркадьевич, и Каролина покорно поднимается на второй этаж, бережно и заботливо ведет за собой малыша.

Покосившись на старинные настенные часы, скидываю плед, но Влад возвращает его на место.

– Ваша жена скоро вернется? – спохватившись, испуганно уточняю.
– Она может отреагировать на меня… как реагируют все, кто знал Ольгу, - заканчиваю чуть слышно.

– Мы в разводе, - произносит без единой эмоции.
– Долго пытались сохранить семью, годами лепили что-то, даже отдаленно не похожее на нормальные отношения, но после смерти Оли все окончательно разрушилось.

– По чьей вине? – выпаливаю слишком резко.

– По моей, - признается Влад. – Но это уже неважно. Я хотел поговорить о тебе, - осекается, задумчиво потирая острый подбородок. Морщины на уставшем лице становятся глубже.

– Не уверена, что выдержу еще одно откровение, - пытаюсь разрядить атмосферу неловкой шуткой.

– Выдержишь, - убедительно чеканит. – Если ты такая же сильная духом, как твоя мать, то все выдержишь…

Его слова миллиардом огненных стрел пронзают мое сердце, за секунду превратив его в уголек. Легкие каменеют, отказываясь впускать кислород.

Сижу неподвижно, а внутри бушует ураган, разбивая душу в щепки.

– Вы… знали… мою мать? – с трудом выжимаю из себя. Превозмогая боль. Подступившие слезы. Острую резь в висках.

– Думаю, что да, - подается ближе, накрыв ладонью мои дрожащие руки. – Я узнал твои данные у Нины Александровны. Взял копии документов, сказав, что это необходимо для работы. А сам… Навел некоторые справки, - сглатывает нервно и посылает мне полный вины взгляд. – Твою маму звали Каролина?

– Да, - шепотом. И только сейчас осознаю, что так же Влад назвал свою младшую дочь. Совпадение? Или…

– И она умерла, когда тебе было три года?

Киваю, сдерживая горечь внутри. Я почти не знала маму, но мне хотелось верить, что она незримо рядом. Наблюдает за мной. Радуется моим успехам, плачет, когда мне плохо, поддерживает.

– Да. Мне сказали, что сердце остановилось. Во сне. Но… - всхлипнув, отворачиваюсь. – Я совсем ничего не помню. Кажется, меня забрали соседи. А потом передали органам опеки. И… в детдом

– Извини, я не знал, - продолжает вскрывать старую рану, но он будто себе вред наносит. – Если я получил правильные данные, то… У нас с твоей матерью был роман. Давно. Примерно в то время, когда она забеременела тобой.

– И вы ее бросили? Нас… - вырываю руки из его хватки. Злюсь. – Ах да, вы же были женаты. И у вас уже росла… Ольга.

Невыносимо! Опять она! В моем прошлом. Настоящем. Как закрыть от нее будущее? Никак, если я собираюсь находиться рядом с Тимуром. Она всегда будет между нами. И в… моем Владике.

– Я собирался подать на развод. Поговорил с женой, мы все обсудили… - массирует пальцами переносицу и морщится. Словно от боли. Только она не физическая. Душевная. – Но Каролина исчезла. Молча куда-то уехала. Испарилась. Видимо, узнала, что у меня есть семья, и не захотела разрушать ее. Сама все решила за нас двоих! – бьет ладонью по столу, и стекло жалобно звенит. – Я искал ее. И даже не знал, что она беременна.

– Я бы тоже сбежала, - сипло говорю, обиженно покосившись на легкомысленного мужчину, который может оказаться моим отцом. Не могу предугадать, обрадует меня это или огорчит. Чувств не осталось, эмоции сломаны.

– Не сомневаюсь. Ты именно так сейчас и поступаешь. Сбегаешь от Тимура. Однако он не женат. Одинок. Не обманывал. Не предавал. И любит тебя сильно. Настолько, что в эти минуты места себе не находит в огромном пустом доме, но дает тебе свободу выбора. Знает, что не переживет, если ты в итоге откажешь ему, однако не давит. Я бы, наверное, не смог так, - откидывается на спинку дивана. – Поэтому Каролина меня и бросила.

– Какой была мама? – рискую спросить, хотя боль и так отравой разносится по венам.

– Идеальной, - коротко характеризует.
– Ты напоминаешь мне Каролину. У тебя ее карие глаза, ее каштановые волосы, ее хрупкость и нежность, но, в то же время, стойкий характер. Ты гордая и правильная, как она. Творческая натура. Хоть ты и взяла от меня основные черты внешности, но душа у тебя – от матери, - умолкает, с теплой улыбкой рассматривая меня.

Ошеломленно застываю. Не верю, что Влад Аркадьевич видит во мне не Ольгу, а свою утраченную любовь. Что-то переворачивается в груди, трескается с хрустом, будто ребра превращаются в труху.

А Тимур?

– Ольга была совсем другой, - словно подслушав мои мысли, произносит Влад. – Она в меня полностью пошла. И внешностью, и характером, - усмехается и продолжает исповедь: – Через полгода после отъезда Каролина написала мне, что выходит замуж. И просила не дискредитировать ее звонками. А я, дурак, поверил. Злился на нее. Но ведь она так и осталась на девичьей фамилии. И тебе ее дала. Я поднял твое свидетельство о рождении. А еще… отчество, - выдыхает шумно, с надрывом.

– Тем не менее, вы вернулись к жене...