– Я не виноват в том, что полюбил тебя. А даже если и виноват, то не собираюсь просить за это прощение. Ты – лучшее, что произошло со мной за последние годы, - бережно подцепляю пальцами острый подбородок и приподнимаю, заставляя Еву посмотреть мне в глаза.

– Я не знаю, что мне делать. Все это неожиданно. Шокирующе. И очень больно. Я не справлюсь, - срывается в истерику.

– Я понимаю, фея, но мы вместе обязательно справимся, - обхватываю влажные, холодные щеки руками. – Доверься мне.

– Не могу, - убирает мои ладони и резко встает. – Прости, но я просто не могу так. Мне нужно побыть одной. Подумать, что делать дальше. С тобой, с собой… Боже, с Владиком. С моим Владиком…

Не заметив, наступает на битое стекло, и даже не морщится. Не успеваю поймать ее. Уворачивается и уверенно шагает дальше, оставляя небольшие алые пятнышки на паркете.

– Ева, у тебя кровь, - застываю истуканом, провожая ее потухшим взглядом к выходу.

Женщину не удержать физически, если ее душа отвергает тебя.

– Мне все равно. Там не так болит, - отмахивается.

Я будто опять на трассе. Под дождем несусь на скорости навстречу смерти. Через мгновение – столкновение с грузовиком. Вот только теперь за его рулем… тоже я. Собственными руками уничтожаю то, что люблю. Размазываю Еву по асфальту. Не хочу так с ней поступать, но педаль тормоза не реагирует. Руль заедает, мешая мне повернуть. Все равно, куда, хоть в ближайший столб.

Пусть разбиться, но одному. Сохранить мою фею. Но нет…

Управляю нашей общей судьбой – и веду ее прямиком в ад.

– Ева, не уезжай, - хрипло произношу ей вслед. – Если не хочешь меня видеть, лучше исчезну я. Поживу пока у Влада или сниму квартиру. Дам тебе время все обдумать. Только не сбегай. Вы с Владиком должны оставаться здесь. Не хочу, чтобы вы опять слонялись в поисках жилья. Ева!

Замирает. Судя по приподнявшимся плечам, делает вдох. И оглядывается.

– Ты действительно так сильно любил ее? – в голосе столько тоски и безнадежности, что я готов заорать от бессилия. – Настолько, что готов пожертвовать собой ради призрака? – и дальше сиплым шепотом, словно говорит сама с собой: - Я всегда мечтала, чтобы меня так любили.

В пару шагов оказываюсь рядом с ней. Обнимаю, несмотря на слабые протесты.

Душа в лохмотья, но я не думаю о себе. Пытаюсь собрать по осколкам мою хрупкую статуэтку Еву, склеить ее, исцелить. Получается хреново. Не умею делать это так, как она.

– Я действительно так сильно люблю ТЕБЯ, глупая, - касаюсь губами ее лба. Легко и целомудренно. Будто мы заново знакомимся. – И НАШЕГО сына, - подчеркиваю.

– Не надо, - отшатывается.
– Не касайся. Не целуй. Не люби, - выставляет ладони перед собой.
– Это все не мое. Я будто чужое украла. Господи, даже ребенок не… - зажимает рот ладонью, чтобы не произносить вслух то, чего боится.

– Нет же, Ева, - у меня заканчиваются доводы.

Не знаю, как убедить ее. Как успокоить. Как не потерять.

– Мам, пор-ла в детский садик, - простая фраза, произнесенная звонким голоском, мгновенно разряжает накаленную до предела атмосферу. Предотвращает взрыв, который мы с Евой могли не пережить.

Мой сын приходит мне на помощь, сам того не подозревая.

Ева меняется в лице, лихорадочно стирает слезы со щек – и только после этого поворачивается к Владику. Приседает напротив.

– Да, конечно, сейчас поедем, - целует его в щечку, приобнимает. И ее плечи предательски подрагивают.

Ева опять плачет.

– Мама заболела? – сочувственно тянет Владик.

– Немного, ураганчик, - отклонившись, она бережно поглаживает сына по волосам. Поправляет футболку, которую я надел на него с утра, пока она спала. Укладывает ладони на его животик. – Ты позавтракал?
– невольно шмыгает носом.

– Мама болеет. Папа полечит, - тычет в меня крохотным пальчиком. А в зеленых озерах столько надежды и веры в меня, что чувствую себя подонком.

Как вылечить ее, если сам же сломал?

– Само пройдет, - Ева выдавливает из себя улыбку. – Иди одевайся, хорошо? Я поднимусь и помогу тебе.

Бросает на меня взгляд. Равнодушный и словно прощальный. Собирается молча последовать за сыном.

– Ева, а ты… - вопрос застревает в горле. Потому что единственно возможный в нашей ситуации ответ пугает меня до чертиков.

Она останавливается в дверном проеме, упирается ладонью в косяк.

– Я в детсад, а потом – в автосервис, - отчитывается, как подчиненная перед боссом. – Мне два готовых заказа нужно сдать клиентам, еще один закончить. А также Николая ввести в курс дела. Он обещал сегодня заехать.