– Сегодня был тяжелый день, – сквозь звон стекла пробивается хриплый голос. – И я прошу прощения за Константина. Он человек резкий, – тяжелые шаги доносятся за спиной, и я становлюсь вполоборота. – Если пообещал разобраться беспристрастно, значит, выполнит. Меня он еще ни разу не подводил.

– Но я ему явно не понравилась, – хмыкаю с горечью. – И он мне не верит, – рваный вздох застревает в горле, когда я вижу в руках Тимура… бутылку белого вина.

Приоткрываю рот и тут же захлопываю, напряженно покусывая губы. Что происходит? Молча слежу, как он пробегает глазами по этикетке, закрывает верхний шкафчик, откуда вытащил «добычу», и идет за бокалами. Но берет только один.

– Достаточно того, что вам верю я, – убедительно отрезает Вулканов.

Он не впервые произносит это. И после оскорблений Игоря обычная фраза Вулканова действует на меня, как спасительный бальзам. Теплом разливается внутри, сладостью течет по венам, затягивает раны и ссадины, нанесенные бывшим мужем.

И я чуть не растекаюсь в искренней улыбке, но тут же подавляю ее. Изогнув бровь, киваю на бокал с вином, который Тимур придвигает ко мне. А сам отходит к плите и невозмутимо делает себе кофе.

– Вы напоить меня решили, Тимур Викторович? – провожу пальцем по стеклянному ободку, спускаюсь вдоль округлого бока, а потом отталкиваю бокал от себя. – Как-то не-джентльменски, – прищуриваюсь, но беззлобно.

Минутная растерянность Вулканова сменяется слабой улыбкой, которая прячется под небрежной бородкой.

– В таком меня точно еще не упрекали, – издает тихий смешок, но сразу возвращается к серьезному тону: – Мне кажется, вам не помешает. А я вообще не пью. Так что не ищите подвоха, Ева.

Про себя отмечаю, что мне нравится, когда Тимур произносит мое имя. Не знаю, почему, но мне кажется это важным. И в его устах оно звучит как-то по-особенному. Настолько, что я расслабляюсь.

– А это? – многозначительно кошусь на бутылку.

– Андрей «запасы» делает сам, вы же в курсе, – пожимает плечами. – Понадеемся на его вкус.

Усмехнувшись, смело иду к посудному шкафу, достаю второй бокал и наполняю его для Тимура. Ставлю перед его носом, ловлю обескураженный взгляд и смеюсь уже открыто.

– Вам тоже не помешает, Тимур Викторович. Я одна все это не осилю. Иначе придется вам потом лечить меня от алкоголизма, а женский – непобедим, говорят, – не скрывая улыбки, сажусь на высокий стул возле «барной стойки». Хмыкнув, босс устраивается рядом, облокотившись о столешницу и развернувшись ко мне.

Чувствую себя с ним так умиротворенно и свободно, как никогда ранее. Все, что было «до», вдруг нивелируется. И мы знакомимся заново.

– Для начала я бы хотел, чтобы мы перешли на «ты», – после короткой, но безумно неловкой паузы говорит Тимур. – И дома, и в компании. Все-таки скоро ты станешь полноправным партнером.

Поглаживаю пальцами ножку бокала, перекатываю золотистую жидкость в нем – и прячу улыбку, делая глоток. Вино приятно щекочет язык, разливается терпким вкусом по рту, слабо обжигает горло и согревает все внутри. Напоминает наш с Тимуром поцелуй. Горьковатый, неправильный, но дурманящий. Так же бьет в голову, сметая все нормы приличия и сомнения.

Щеки мгновенно покрываются предательским румянцем, а взгляд упирается в столешницу. Беру крохотную передышку, чтобы не смотреть на мужчину рядом. Надеюсь, он не заметит перемены моего состояния или спишет это на алкоголь.

– А вы… – пока пытаюсь договориться с обезумившим сердцем, что скачет в груди, я забываю о просьбе Тимура. Но вовремя вскидываю голову и замечаю, как прищуриваются изумрудные глаза. – То есть, ты… Ты не хочешь дождаться сначала результатов расследования Воскресенского? – искренне удивляюсь.

– Они нужны лишь для того, чтобы развести тебя с Меркуновым. И никак не повлияют на мое решение, – четко чеканит Вулканов.

Многозначительно киваю на его бокал, пока еще нетронутый. Касаюсь его ободком своего и по кухне эхом раздается тонкий звон стекла. Поразмыслив, Тимур подчиняется моему молчаливому приказу. Пригубив вина, вновь буравит меня взглядом. Но я постепенно привыкаю к нашему зрительному контакту. И даже расслабляюсь, не понимая до конца, что так подействовало на меня: белое полусухое или мужчина, который становится все ближе.

– Ты окончательно решил уйти из бизнеса? Все-таки это твое детище. И довольно сильное, конкурентоспособное. Было таковым… – выпаливаю и осекаюсь, боясь огорчить Тимура. Но он кивает мне, слушая внимательно. – Судя по отзывам Игоря, он очень тебя боялся, – мысленно ругаю себя за излишнюю прямоту.

– Правильно делал, – хмыкает Вулканов, отпивая вино. Помедлив, осушает бокал наполовину. – Да, окончательно, – отвечает на мой вопрос.

– Это из-за жены? – припечатываю его короткой фразой.