Ирман выпрямился, все еще тяжело дыша, по его лицу текли капли пота.

— Я подслушал разговор отца с каким-то типом, который был в камуфляже, — сказал Ирман. — Отец сказал, что собирается раздавить какого-то парня по имени Венни. Ты же понимаешь, я не смогу дать с тобой деру в другую страну, если моего отца обвинят в убийстве.

Кенрон вытаращился на друга.

— Вот это совпадение, как раз к нему меня и собирались отвести мои старики, — сказал он. — Хотя кто знает, может, это и не совпадение вовсе. Так кто же он, этот Венни, и почему твой отец зол на него?

— Понятия не имею! Это все, что я слышал, а отец ушел сразу после этого разговора. Может, ты мне скажешь, зачем тебя ведут к этому типу?

— Если бы знал, сказал бы.

— Ну и семейка у вас! — воскликнул Ирман.

— На свою посмотри, — сказал Кенрон и улыбнулся, его улыбка заставила Ирмана рассмеяться.

— Делать-то что будем? — спросил он.

— Я не знаю, кто такой Венни, может, он и заслужил гнев твоего отца, — сказал Кенрон. — Но мне не хочется, чтобы у вашей семьи были проблемы.

— А уж мне-то как не хочется, — вторил ему Ирман. — Но если отец чего удумал, остановить его будет, ох, как сложно.

— Тогда нужно рассказать самому Венни, что его ждут неприятности. Может, он извинится перед Оррином, и они все забудут.

— Было бы неплохо, осталось этого Венни найти.

— Считай, что уже сделано, — заверил Кенрон. — Я просто спрошу у своего отца, уж он-то знает.

Кенрон вернулся домой, Дарлид был первым, кого он встретил.

— Решил дождаться обеда тут, не доверяешь себе? — спросил отец.

— Вот еще, — ответил Кенрон. — Есть разговор, пап.

Они перешли в гостиную и сели по разные стороны небольшого круглого стола. Кенрон впервые почувствовал, что говорит с отцом о деле не как ребенок с родителем, а как взрослый со взрослым. Дарлид молча выслушал его рассказ.

— Ты правильно сделал, что не стал превращать это дело в одно из своих глупых приключений, где ты пытаешься все разузнать в одиночку. Это дело не для одного человека, и у тебя нет достаточно связей и средств, чтобы решить все в меру деликатно и бескровно.

— Так ты разберешься? — спросил Кенрон. — Я не хочу, чтобы у отца Ирмана были проблемы из-за того, что кто-то когда-то наступил ему на ногу.

— Точнее, ты не хочешь, чтобы проблемы были у самого Ирмана, — сказал Дарлид. — Не волнуйся, я ничего не имею против Оррина, хотя меня он, кажется, недолюбливает. Я обойдусь с ним помягче.

— Так кто же такой этот Венни?

— Узнаешь, если явишься на встречу вовремя.

На этом разговор закончился, Дарлид поднялся и вышел, Кенрон не стал донимать его расспросами, понимая, что в итоге промедление может навредить Ирману и его семье. Однако с идеей выяснить, кто такой Венни, Кенрон расставаться не собирался. Он встретился с Ирманом на улице.

— Прости за задержку. Нужно было и тебя позвать на разговор с отцом.

— Я только могу повторить, что слышал, а слышал я немного. Будем надеяться, твой отец все разрешит.

— Нет, не будем, — возразил Кенрон. — Мы сами выясним, кто такой Венни, и предупредим его, уговорим пойти с твоим отцом на мировую. Я даже знаю, откуда начать.

Кенрон вытянул руку и показал Ирману мешок, в котором хранилась убитая несколько дней назад крыса.

В приемном доме охотники могли обменять добычу на золото. Обычно это было большое двухэтажное здание из камня, в котором на первом этаже кобольды принимали добычу у охотников, а на втором — хранили ее некоторое время до отправки в Зеннат на воздушных кораблях.

В просторном и прохладном холле Кенрон подошел к одной из деревянных стоек, за которой дремал кобольд.

Все зеннатцы, которых Кенрон когда-либо видел, были кобольдами — прямоходящими рептилиями ростом ниже взрослого человека; у них были тонкие, но ловкие четырехпалые руки, ноги с массивными бедрами заканчивались когтистыми лапами, голова походила на голову ящерицы или змеи, а хвост так и вовсе не отличался от того, что был у большинства рептилий.

Все зеннатские кобольды принадлежали к какой-то касте работников и носили жакеты и брюки с цветом и эмблемой этой касты. Кобольд, что спал за прилавком перед Кенроном, носил серую униформу с вышитой на груди отрезанной головой, напоминающей голову самого кобольда. При виде этого совпадения Кенрону всегда становилось неловко.

Крыса, упавшая на прилавок, разбудила кобольда. Подпрыгнув со стула, он тут же принял собранный вид и поправил воротник жакета.

— Давно она у вас? — спросил кобольд, разглядывая крысу.

— Уже сутки.

— Оно и видно. Приносить нужно сразу, вы же не новичок, господин Кенрон.

Кобольд поднес к туше крысы небольшой белый кристалл, спустя несколько секунд, кристалл засиял, показывая, что в теле мертвого существа еще осталась магия.

— Магический элемент в порядке, — заключил кобольд. — Но не стоит затягивать со сдачей добычи — испортится, и вся магия пропадет.