Бедный Роберик… Даже на миг стало жаль бедового оруженосца. Но действительно всего лишь на миг. До тех пор, пока на моем запястье не сомкнулись сильные мужские пальцы.

— Стой, ведьма! — со всей дури сжал мою руку Роб и резко дернул назад.

Я едва не завалилась на спину, толкнула коня, и он неожиданно соскользнул копытом с утоптанной дорожки. Отколовшиеся камни с тихим стуком полетели вниз. А вместе с этим гулким звуком мое и без того слишком перепуганное сердце провалилось куда-то в пятки.

— Ты что творишь, ненормальный? — вскинулась, обретая равновесие.

— Жизнь спасаю тебе, дура! Всем нам! — огрызнулся Роб.

А потом перевел взгляд на Эдхарда.

— Нам лучше поискать другую дорогу, — уверенно заявил.

Причем настолько твердо, что я удивленно замерла. От нервного и слегка неуверенного в себе парня подобной настойчивости я не ожидала.

Волк склонил голову набок, раздумывая над словами Блондина.

— Эд, ты ведь знаешь, я напрасно говорить не буду. Нам нужна другая дорога, — продолжал настаивать этот ненормальный.

— Глупости! — фыркнула. — Какая другая? Ты видишь здесь другую дорогу?

Фантазии этого малыша заставили забеспокоиться не на шутку. Вдруг бедняге солнцем голову напекло, вот он и начал молоть всякую чушь.

— Идем! — внезапно решил Эд и принялся подниматься обратно на тропинку.

— Эд, ты чего? — опешив, потопала вслед за ним. — Зачем слушаешь малыша? Он испугался спуска, понимаю, я и сама боюсь. Но… это вовсе не повод…

— Это не повод, — легко согласился король, продолжая подниматься. — Повод совсем иной.

— Иной. Какой иной? — перевела взгляд на Блондина, который плелся следом.

Щеки мальчишки пылали, словно натертые свеклой. Он, почувствовав мой взгляд, поднял голову. В серых глазах вспыхнул опасный огонек.

— Много будешь знать — быстро состаришься, — глубокомысленно изрек и обогнав меня, пристроился за волком.

— То-то же смотрю, ты так молодо выглядишь, — уколола в ответ, недовольно посапывая носом.

Было совершенно непонятно, почему нужно мириться с блажью перепуганного оруженосца. Дорога в этом случае значительно удлинялась, и это было только на руку моему безумному родителю.

Но мне не оставалось ничего другого, как подстроится под большинство и вместо протоптанной тропы слепо следовать по нехоженой лесной чаще.

Впрочем, обиду я таки затаила, а так же мысленно занесла в свой невидимый список странностей очередной выверт Блондина. Что же с ним такое, и почему Эд прислушался к его словам. Ручаюсь, не из сочувствия или прихоти. Причина была куда более серьезная. И я должна любой ценой ее выведать.

***

Первые несколько ярдов дороги я, задумавшись над странностями Роба, не замечала. Шагала уверенно, невзирая на хлесткие удары пышной растительности. Но спустя какое-то время ногу начало покалывать. Яростно почесав ее, попыталась идти дальше. Только вот зуд становился сильнее, а площадь, которую он охватывал, больше. Не выдержав, остановилась, и неожиданно поняла, что разлогие кусты, которые я так лихо вытаптывала, принадлежат крапиве. Она сплошь усеяла едва приметную звериную тропку, тянулась сочными веточками ко мне и завлекательно поблескивала на солнце мелкими иголочками на тыльной стороне листа. Не удивительно, что этой дорогой никто не ходил.

Злость моя возросла троекратно. Эти, знай себе, топают. Волку и коню, что сделается, а толстая шкурка Роба наверняка и не замечает жалящих укусов. И только я бедная маленькая должна страдать.

В ухо сочувственно фыркнул Черныш. Эх, насколько было бы легче влезть на его спину и продолжить путешествие верхом — ни один куст крапивы не достал бы. Но ветки деревьев нависали слишком низко, и я всерьез рисковала получить одной из них по лбу, если отважусь на этот подвиг.

— Ничего, я справлюсь, — погладила его по пышной гриве, и мы снова тронулись в путь. За это время Эд и Роберик успели отойти на довольно-таки приличное расстояние, и мне пришлось бежать, чтобы догнать их. Но остановилась я за несколько футов до уверенно шагающего Блондина, постаравшись сохранить между нами дистанцию. На него я все еще была обижена. И решила, что буду продолжать дуться в одиночестве, гордо сопя ему в спину.

Звериная тропка вывела нас к небольшому ручью, и сразу проснулось желание попробовать заманчиво журчащую ключевую воду лесного источника. И не только у меня. К ручью моментально склонились Черныш и Эд. И только Роберик остался стоять прямо, напряженно оглядывая густые деревья.

Я тоже не теряла время даром, закатила штанины, скинула башмаки и, сев на сочную траву, с огромным облегчением погрузила ноги в прохладную воду. Ласковые касания волн сняли зуд и жжение, кожа уже не казалась настолько красной. Лишь отвратительные пузыри, проступающие на ней словно шляпки грибов, указывали на лиходейство крапивы.

— Ты опять куда-то влезла, малышка? — незаметно подошел волк. Опустил лобастую голову на плечо.

Тихо охнула, но постаралась выпрямить спину. Неожиданно стало спокойно и уютно, сидеть вот так рядышком на берегу.

— И это все благодаря твоему Робу. Шли бы нормальной дорогой, и не пришлось бы мне страдать! — не удержалась от нытья.

Нога снова начала чесаться, невзирая на прохладную воду. Знала, что веду себя глупо, но в последнее время столько всего навалилось, что я чувствовала себя очень подавленной. Из головы никак не шло ночное происшествие, и еще больше пугало, что я не знаю, как отделаться от своих спутников. Если кину их и продолжу путь одна, то, конечно, перетяну все силы ищеек на себя. Но как тогда доберутся Роб и Эд до Энилейна, не имея возможности общаться. А еще эта особенность Блондина застывать в самый ответственный момент и молчать, словно язык проглотил. К тому же, мое отсутствие вовсе не гарантировало их безопасность. Наемники отца просто могли им навредить из мести или в желании выманить меня.