— Я вас провожу, — согласился Башшар.

И только я сделала шаг, как хорек преградил мне дорогу.

— Алиса, не ходи с ним, — сказал он.

Я застыла.

— Я не могу рассказать. Но, прошу, не ходи…

Башшар заметил мое замешательство.

— Что-то не так? – спросил он, я качнула головой.

— Просто голова болит, — постаралась я придумать убедительную ложь. В тот момент Башшар посмотрел на меня по-другому, его глаза стали яснее, а сам он словно помолодел.

Всегда доброжелательное лицо стало намного злее, он усмехнулся.

— Знаешь, Алиса, я завел эту тварь, чтобы она мне помогала, — неожиданно сказал он, — но хорек признал хозяйкой тебя, что ж.

Я вспомнила слова Локеша, он сказал, что фамильяры стоят очень дорого, и Эш… Эш не знал, что он фамильяр, он ведь тоже удивился. А ведь его принес Башшар, все приносил Башшар…

Я отступила и уперлась во что-то, а когда повернулась, увидела туман. Синий, прямо как тогда, я словно муха прилипла к нему.

— Прости, Алиса, я связан… — раздался голос Милаша.

Захотела закричать, но горло сперло.

Туман въелся под кожу, ослепляя, лишая воздуха, я начала задыхаться, чувствуя, что в легких нет места для желанного кислорода.

— Значит, догадалась, — раздался женский голос… — Ну ничего, она еще исполнит свою роль, пусть и по-другому. Кулон ведь все еще на ней?

***

Эшерисс

Весь день был убит, и на что? На поиски мерзавца.

Алиссия обеспокоенно смотрела, как Зейн вливает силы в ее чуть не сдохшего в овраге братца.

— Ты довольна?

— Ты еще спрашиваешь? – на глазах появились слезы. — Я просила заботиться о нем!

— Лучшая забота — это то, что я его не убил, — резко ответил я.

Локеш всхлипнул, и Алиссия тут же ударила меня по плечу.

— Как ты мог! – блондинка забарабанила руками, и мне пришлось их перехватить.

— Ссссследи за тем, что ты делаешшшшь, — угрожающе прошипел я.

— Или что, Эш? Что еще ты сделаешь? – по щекам Алиссии лились слезы. – Ты свел меня с ума, я лечилась год. Быстро нашел мне замену и чуть не убил моего брата! Давай, скажи, какое еще горе ты можешь причинить?

Я скрипнул зубами и отпустил ее руки.

Когда Алиссия появилась, я сразу понял, что теперь проблем стало еще больше. Она тут же закатила истерику от ревности. Пришлось скрывать покои иллюзорной стеной, чтобы не разбудить Алису сумасшедшими криками и угрозами. А ведь она еще должна была лечиться.

Она успокоилась, только когда вспомнила про Локеша. Оказалось, она уже пыталась его найти и не смогла.

И после моего ответа я услышал еще сотни бранных слов и требование найти ее брата. Того самого, которого я не хотел искать. Но моя бывшая невеста знала, на что давить.

Если я хоть с чем-то не соглашался, она напоминала, какие страдания я ей принес. И самое мерзкое, что мне было нечего ей возразить.

— Зейн, он может ходить? – спросил я целителя.

— Может, но неже…

— Ой, да плевать. Он может ходить, Алиссия. Поэтому предлагаю вам вместе с братом сесть в нанятую мною карету и остановиться на оплаченном мною постоялом дворе.

Алиссия захлопала глазами.

— Тебе совсем на меня плевать, да? Потому что ты нашел себе, нашел эту…

— Замолчи, — резко прервал ее я. – Алиса моя невеста. Я не приемлю к ней такого обращения. Локеш сам виноват, он нарушил клятву.

— Я тоже была твоей невестой, — с обидой кинула она. — И мне ты клялся в любви, Эш. А теперь хочешь выкинуть с больным братом на руках. И это после того, что я пережила. Пока я лечилась, ты закрутил роман.

Зейн молчал, я видел, что ему неудобно от сложившейся ситуации.

— Алиссия, ради твоего же блага…

— На мне щиты! – упрямо сказала она.

— В прошлый раз ты тоже говорила про щиты, но твои щиты не помогают, увы. Ты никогда меня не любила, это изначально была магия, как зараза, и я виню себя за то, что позволил поверить, что это любовь. Ты даже сейчас стоишь, облизываешь губы и готова броситься в мои объятья по щелчку пальцев.

— Потому что я люблю тебя! – Алиссия кинулась вперёд, и я тут же отшатнулся.

Стало неприятно, мучительно и больно. Я снова вспомнил то, что забыл. Насколько я могу быть опасен для окружающих.

Я мог чувствовать себя спокойно только с Алисой.

— Потому что ты больна, — жестко сказал я, настолько жестко, чтобы она поняла. — Прости меня, я этого не хотел, я любил тебя, по-настоящему. Мне тоже было больно. Но ты не любишь меня, пойми же это. Ты должна уехать, я все оплачу.