Выражение ужаса на ее лице чуть не заставило меня расхохотаться. Вместо этого я продолжила.

– Почти каждая неудача в моей жизни, пока мы учились в школе, была вызвана тем, что ты подталкивала меня к принятию неправильных решений. Вместо того, чтобы заставить меня все обдумать, ты поощряла меня делать все, что выходило из моих уст первым, правильное или неправильное, вместо того, чтобы спорить со мной, чтобы сделать лучший выбор. Ты бы разрушила мое будущее, если бы я не поняла этого прямо перед выпускным. Моя ошибка заключалась в том, что я не избавилась от тебя тогда. Возможно, то, что кто-то подлизывался, повышало мое эго, но кто знает, где бы я была сейчас, если бы не осознала этого. Чертовски уверена, что не там, где я нахожусь сейчас.

– Привязанная к столбу в хижине?

Боже, мне хотелось ударить ее.

– Ты такая самодовольная, что я у тебя именно там, где ты хочешь. И все же, ты даже не говоришь мне, почему.

Она четко произнесла свои слова.

– Мы заключили договор.

– О, пожалуйста, милая. Засунь этот договор себе в задницу, - я одарила ее фальшивой улыбкой.
– Вот. Я сказала это. Я должна была просто сказать тебе об этом много лет назад. Я должна подать в суд на свою мать, потому что она воспитала меня с хорошими манерами и совестью.

– Не говори о ней так. Она ненавидела тебя до глубины души, вплоть до самой смерти.

– Ненавидела меня? Она ненавидела тебя, тупица. Она боялась тебя или, по крайней мере, беспокоилась за тебя; думала, что у тебя серьезные нелеченные проблемы с психическим здоровьем, и она хотела помочь, а не просто отбросить тебя в сторону. Я сказала ей, что она не может помочь, но, несмотря на ее отвращение к тебе, она все равно хотела попробовать. По крайней мере, она верила в то, что ее близкие должны быть рядом, а ее враги - еще ближе.

Я получила краткий миг удовлетворения, когда ее лицо стало свекольно-красным.

– Как ты смеешь. Ты оставила ее позади, когда двинулась дальше.

Затем я изобразила самодовольный взгляд.

– Я оставила? Серьезно? Или я всегда была рядом, когда тебя не было? И поддерживала ее материально, когда она в этом нуждалась. И навещала ее, когда мы знали, что тебя рядом нет. Она знала, что ты целовала ее в задницу, так же, как и меня. Так что я была осторожна, чтобы не позволить тебе поймать меня, из уважения к ней. Она боялась того, что ты сделаешь, если узнаешь, насколько ты ошибалась в наших отношениях.

– Я не верю тебе.

– И у меня меньше проблем с этим, чем у тебя с Хитом. Стоит ли это убийства, Сильвия? Какую бы громкую речь ты ни хотела мне произнести, стоит ли это тюремного заключения за убийство?

Она переключила передачу.

– Почему ты отвернула от меня моих дочерей?

Это еще больше меня разозлило.

– Я? Дорогая, ты сделала все это сама. Они узнают чокнутого, когда видят его.

– Тогда давай немного поговорим о твоем дяде Джо.

У меня кровь застыла в жилах. Я ненавидела это имя, ненавидела этого человека и ненавидела ее еще больше за то, что она упомянула его.

Сильвия мило улыбнулась.

– Я вижу по выражению твоего лица, что ты, неожиданно, точно знаешь, о чем я хочу поговорить.

– Не совсем, - я тщательно подбирала слова.
– Зачем говорить о мертвом человеке?

– Потому что есть о чем поговорить, о чем ты не знаешь, и мне надоело молчать.

Я говорила сквозь стиснутые зубы.

– И вся эта чушь о соблюдении нашего договора, - я плюю в ее сторону.
– Может быть ты, сумасшедшая сука, никогда не должна была делать это частью того договора, чтобы никогда, никогда больше не упоминать о нем или о том, что мы делали той ночью.

– Мы? О, вот это мило. Я не имею к этому никакого отношения. Не у меня одной были проблемы с Джо, - Реджи оказалась еще глупее, чем я думала. Меня не волновало, что мы были за много миль от остального города в полуразрушенном домике ее матери. Черт возьми, я ставила себя в такое положение, что должна была пострадать за то, что она, и только она, сделала.

Реджи кивнула, стрельнув в меня злым взглядом.

– Что ж, тогда это имеет смысл. Мама была права. Ты бы встала на его сторону. Это довольно отвратительно, что у тебя не было с ним проблем.

– Она тоже встала на его сторону. Она даже тебе не поверила.

Лицо Реджи приобрело цвет кабины у Джессапа. Мне хотелось смеяться. Неважно, как сильно и сколько лет она пыталась заставить меня думать, что я каким-то образом ее сообщница, я не собиралась кусаться. Она была убийцей, а не я. Я не была той, кто вышиб ему мозги, и даже не помогла, когда моя лучшая подруга выбросила его задницу в реку Коннектикут. Самое большее, что я делала, это держала рот на замке, что было совсем не то же самое. Хотя я и не была согласна с тем, что она сделала, договор есть договор, и с Полом стало легче, когда Джо ушел. Что касается ее теории о том, что ее мать ненавидела меня, она прекрасно знала, что ошибалась. Хотя я могла понять, почему ей нужно было в это верить, я не была тупой. Ее мать с самого начала знала, что именно Реджина не только разрушила ее семью, но и избавилась от собственной крови. Я? Ну, я была тем, кто продолжил это в Ханне.