Мо долго ломал голову над этой загадкой, но ни к чему путному прийти никак не мог. Помимо прочего, еще и Бёрджес отвлекал его и донимал своей восхищенной болтовней на тему Гилли Уортон с буксирной станции. Кажется, она не просто дала ему в глаз, а как следует потопталась по его сердцу. Все это не вызывало у Мо ничего, кроме ярости. А когда он велел напарнику заткнуться и не мешать думать, тот стал заваливать его абсурдными и глупыми предположениями о том, куда мог деться Фиш.

Чтобы проверить одно из них Тумзу пришлось опустить свой старенький аэростат очень низко, и он едва не зачерпнул воды, когда они пытались протиснуться между стропилами разрушенного Носатого моста, под которым, согласно предположению Бёрджеса, и мог затаиться их беглец. Мол, Фиш носатый, и мост тоже — Носатый. Несмотря на весь скептический настрой, Мо не мог не проверить данную теорию — разумеется, связь с носами была исключительно нелепой, но Носатый мост был превосходным укрытием — этого не отнять. Что ж, как и следует понимать, под мостом никого не оказалось.

— Куда же он делся? — все бормотал себе под нос толстяк. — Куда же он запропастился? Как чужак, прибывший в город едва ли не позавчера, смог с такой легкостью залечь на дно?

— Я понял! — Бёрджес вдруг важно вскинул палец. — В том-то все и дело! Он залег на дно! Буквально! Он не в Саквояжне и не в Фли, так? Что остается? Канал! Конечно, канал!

— Мы пролетели над каналом. Там негде укрыться, а баржи и буксиры также в ведении Меррика, он знал бы, если бы там кто-то схоронился.

— Да нет же! Он залег на дно! Конечно, мы его не увидели с воздуха, ведь он внизу! Там! На дне!

— Послушай себя! Ты полагаешь, что он под водой?

— Именно!

— И как ты это себе видишь?

— Не знаю, — смутился Бёрджес. — Может быть, он сел в субмарину и… погрузился…

С каждым новым словом сомнения самого Бёрджеса крепли все сильнее. Мо лишь качал головой. Злость, копившаяся в нем с самого утра, грозила прорваться всесметающей бурей, а это было опасно, учитывая, что они находились в воздухе…

— Нам просто нужно перекусить, — заметил Бёрджес, и Мо, уж было открывший рот, чтобы заткнуть этого несносного болвана, вдруг понял, что напарник прав.

— Да, — сказал он. — Пора возвращаться в город. Нужно признать: Фиш ускользнул…

— …Когда там этот твой торгаш прилетит, Тумз? — спросил толстяк примерно через час, когда они пришвартовались к аэро-бакену над Неми-Дрё.

— Думаю, через полчаса… — ответил горбун-штурман. — Ну, или завтра…

Но здесь удача решила смилостивиться над несчастными голодными констеблями, и вскоре торговец на небольшом воздушном шаре с вывеской «Берганни. Обед для воздухоплавателей» подплыл к ним со стороны Заморочного рынка. Из десятков труб небольших кухонек вырывались клубы пахучего дыма, из-за чего и Бёрджес, и Мо едва не рухнули в голодный обморок, а когда выяснилось, что у мистера Берганни есть пирожки с рыбой, счастью обоих констеблей не было предела. Они купили по два пирожка с рыбой, два пакета жареных каштанов, пару печеных яблок в сахаре и две бутылки желудевой настойки. Тумз многозначительно покашлял, и тогда пассажиры сжалились и купили ему пирожок с грибами и склянку угольного эля.

Это был настоящий пир, особенно после всех сегодняшних тягот воздушного путешествия и блуждания по трущобам. Настроение Бёрджеса и Мо значительно улучшилось, и они смогли перевести дух и как следует изучить папку с делом, которую специально для Мо втихаря из Дома-с-синей-крышей вынес констебль Дилби, полагая, что таким образом вернет старый долг, наивный.

— Мы ведь сегодня больше не вернемся к Брилли-Моу? — с надеждой спросил Бёрджес.

— Еще чего, — ответил Мо. — С меня хватит этих гадостных мест.

— Займемся другой зацепкой?

— Именно.

— А что Фиш?

— Знаешь, я тут подумал, что никуда он не денется. Ему ведь нужно забрать свои денежки, так? Вот у них мы его и сцапаем.

— Осталось только их найти.

— И кое-кто нам в этом поможет…

Бёрджес усмехнулся и сказал:

— Не стоило этому мерзавцу натравливать на нас свою мерзкую таксу.

— Да уж, не стоило.

Глава 4. Тайны Полли.

Мисс Полли Трикк пребывала в крайней степени раздражительности и негодования. Если бы у ее состояния были датчики, то стрелка на главном замерла бы где-то между «Забраться в постель, накрыться одеялом и не показывать носа оттуда как минимум неделю» и «Немедленно взять билет на поезд в один конец и забыть Габен, как дурной сон».

Она приехала в этот город лишь утром, но уже с головой успела погрузиться в его унылую трясину, и чем сильнее она пыталась сопротивляться и барахтаться, тем быстрее ее затягивало.

Ноги ломило от усталости, а от душевного покоя не осталось и следа. Она уже жалела о своем недальновидном решении проследить за доктором Доу. Ну кто мог знать, что все обернется подобным образом.

Вместе с новой подругой, которая поначалу была такой доброй и забавной, но в итоге оказалась типичным представителем этого мерзкого городишки, они проследили за доктором до редакции «Сплетни», а затем проследовали за ним до пассажа. Китти Браун принялась ахать и охать, как только увидела, в чьей компании доктор Доу и Джаспер покинули редакцию. Она сообщила Полли, что Бенни Трилби, подозрительный хлыщ в нелепой бабочке и громоздких фотографических очках, — бессовестная пиявка, которая прыгнет на вас и не отцепится, стоит ей лишь почуять запах крови. Полли знала этот народец — у нее дома подобные пиявки тоже водились в изобилии. Китти рассказала, что однажды Бенни Трилби для того, чтобы что-то вынюхать, пробрался в чей-то дом через дымоход, в другой раз он прикинулся трупом, еще поговаривали, что он как-то проник в один джентльменский клуб и стоял там два дня у всех на виду под видом напольных часов, даже время отбивал вовремя. И это продолжалось до тех пор, пока кто-то не вспомнил, что никаких часов у них отродясь не водилось.