После этих рассказов мне становилось жутко страшно, я чуть не дрожу, закутаюсь в тулуп, в овчину, потрясусь-потрясусь и засыпаю. Просыпаюсь утром, звезд на небе уже нет. Бабки стоят около стога пшеницы, они немного вздремнут ночью по очереди. Нельзя оставлять ток без присмотра, а то могут все зерно вывести. Так летом и жили в деревне.

Прошло некоторое время, и я уже в четвертый перешел. Все, книжки сдал, все нормально, учитель мне говорит:

– Боря молодец, отличник, хорошо учится, старается.

Я старался, конечно, уже перестал школу пропускать, как говорится, изобретать ракеты.

Мы эту ракету с мальчиком, у которого я школу прогулял в Энгельсе – запустили. Вынесли ее на улицу, поставили ее на треножник, подожгли – и она полетела, не вверх, а кругами начала летать – ж-ж-ж – и чуть одну тетку не стукнула, но ладно, это все прошлое.

А тут такие вот случаи. Некоторое время прошло, война закончилась. Победа, все. В деревне радио-то не было, репродукторов никаких. Тарелки, громкоговорители – какие там тарелки? Ничего, даже столбов-то не было.

Власть работала, оповещала население как могла. Быстро все друг у друга узнавали. Объявили – победа – все обрадовались, думают, сейчас мужики придут. И вот, стали они появляться, герои наши – вся наша армия в основном из деревни. Здесь пришел, и там пришел, и гуляют на последние… лишь бы только встретить, угостить родных солдат и чтобы все как следует было.

В соседней деревне один парень героем стал, другой три ордена «Солдатской славы» получил. Герой наш награду получил за форсирование Днепра, когда наступали уже около Киева. Кто из первых форсировал Днепр, был представлен к награде. Вот, один из них был как раз наш земляк.

Взятие Киева была кровопролитная, жертвенная операция, очень много погибло народу. Земляк наш герой, да, он со звездой вернулся домой. Вокруг него народ собирается, а он рассказывает, как они форсировали, как на воротах деревянных удалось ему добраться до противоположного берега, как они там закрепились.

Сейчас много про войну фильмов снимают, показывают, но такие инсценировки и батальные сцены, как бы ты их хорошо ни ставил, они отличаются от жизни, потому что жизнь – она жизнь, а кино есть кино, и не приведи господь, как говорится, пережить еще войну.

Сейчас мутное время. Война-то идет без видимого фронта, а сводки, новости как с фронта. Вот, этого убили, того застрелили, другого взяли в заложники. При советской власти такого не бывало, чтобы взяли и застрелили какого-нибудь. Или артисту лицо обожгли – это что это такое? Это не годится никуда.

А война – это страшное дело. Вот, говорят все: «Вот, Брежнев Л. И. застой организовал». Почему Андропову доску мемориальную повесили, что он жил в доме 26 по Кутузовскому проспекту, а Брежнев в этом доме жил, никакой доски нет, а тридцать лет прожили в брежневские времена без войны.

Эстрадные клоуны издеваются: «Вот, он награждал себя, в последние годы нечетко говорил», – а ведь войны-то не было серьезной. Только за это можно дать звезду героя. Это уже потом, Афганистан появился. Были выступления в этих странах народной демократии, шевелились, я знаю по событиям в Чехословакии была выпущена белая книга. Потом они куда-то исчезли, все книжки-то.

Ладно, а то я уйду в другую сторону. А то я, как бывший министр внешней торговли Патоличев, в академии, где он рассказывал о себе, читал лекции. Он мог рассказывать о своих воспоминаниях сколько угодно. Часа через 1,5 он говорит:

– Вот, я что-то заболтался с вами, мой помощник уже смотрит на меня, как удав на кролика, пора закругляться, а вы видите, как я ходил-ходил кругами вокруг, а потом опять к началу и пришел. То есть, мне еще на пенсию рано.

Война кончилась, по деревне частушки поют. Идет бык, рогами качается, а на рогах у него написано, что война кончается. Только не на рогах, а что у него болтается там. Все весело, всех встречают. Думаем, ну, сейчас отец придет, сколько можно воевать, уже война закончилась.

Получаем от отца письмо. Во время войны приезжал в деревню, его отпускали раза два-три. Саша-то родился в августе, значит, он где-то в ноябре был, в деревню приезжал. Пишет, некоторое время прошло, и пишет: «Я на Сахалине, на Курильских островах, будем воевать с Японией уже, войну объявили». Вот-те, думаем, раз, у всех все пришли домой – а этого как всегда, отправили с Японией воевать, на край света.

Слава богу, что и ее, эту Японию быстро раздолбали, американцы бросили бомбы атомные – я потом коснусь этой атомной проблемы, потому что… не буду говорить вперед. А его – нет, отправили туда. Мы ждем, уже осень на носу, а его нет и нет, не приезжает и не приезжает. И Японию вроде там раздолбали, и уже она сдалась, Квантунская армия тут, ее окружили всю, разоружили, японцев много в плен взяли.