– Я вижу, - Шартиар скептически оглядела батарею бутылочек и скляночек у своих ног, но быстро оттаяла. Сегодня она была полна энтузиазма, за стеклами очков зеленые глаза горели ярче, чем обычно, и эта энергия по воздуху струилась ко мне, заряжая на свершения. – Одевайся.

Ко мне в руки упали тряпки, при внимательном рассмотрении оказавшиеся очередным платьем, только очень откровенным, нечета предыдущему. Для человека, который одевал платье в своей жизни трижды, причем два раза – в этом мире, одежда выглядела слегка…вычурно? Я приподняла в воздух юбку, рассматривая сквозь полупрозрачную, шелковую ткань силуэт Шартиар.

– Не слишком ли открыто?

Шартиар хмыкнула, распахивая плащ: под ним был тот же наряд. Белый лиф, расшитый синими бусинами, сливался с фиолетовой юбкой до пят. Ткань скрывала высокие сапоги на шнуровке, которые выбивались из общей гармоничности образа. Разноцветные ленты облегали запястья и плечи, круто взбираясь к шее, где перехлестывались петлей, даже на вид плотной и тугой. Не украшение, а удавка!

– Если подобный наряд надевают на себя девы-жрицы Хранилища Сердец, то и тебе должно быть не стыдно его примерить.

Я пожала плечами, стягивая через голову ночную рубашку, чтобы примерить на себя маскировку девы-жрицы. Шартиар присела на корточки, обращая внимание на травы. Склянка с соком смолистой осоки стояла отдельно, такая маленькая, что ее можно было спрятать в кулаке. Не знаю почему, но я планировала взять ее с собой, даже не зная, куда мы выдвигаемся, и что там нас может ждать.

«Выжми сок из осоки смолистой, разбавь тремя чашами воды – враг потеряет бдительность. Если же воды будет меньше – он сойдет с ума» - звучал в голове голос Даной, звучный и яркий. Я решила послушаться, травница за короткий срок нашего знакомства ни разу меня не подводила.

– Хороший выбор, - хмыкнула Шартиар, поднимаясь на ноги и любуясь на то, как я воюю с лифом. Он не хотел застегиваться, и мудреный замок царапал пальцы. Приблизившись, Шартиар одним движением закрыла застежку:

– Тебе придется привыкнуть к местной одежде.

Я с тяжелым вздохом смирения затянула на поясе плетенные шнурки, и юбка сбилась в массивные складки от талии до пояса. При каждом движении ткань колыхалась вокруг бедер, двигаясь плавно и нежно, а своим изумрудно-бирюзовым оттенком отдаленно напоминала морские волны, плещущиеся у моих ног.

Заглянув в осколок зеркала, спрятавшийся в углу, я застыла.

– Идем? – Шартиар нетерпеливо кашлянула, привлекая мое внимание.

– Что? Да-да, сейчас.

Нет, в отражении больше не появилась венценосная красавица, чья корона из костей нагоняла на меня смутный ужас, что было еще хуже, чем животный, чистый страх. Там было мое отражение, простое и привычное. И только волосы вытянулись, налились темной краской.

– Что не так? – Наставница беззвучно возникла за моим плечом, и неровный край зеркала сделал ее силуэт размытым и нечетким.

– Это не мои волосы, - сдавленным голосом произнесла я, делая шаг назад. Тугие кудри шевельнулись одной волной и закрыли плечи. Шартиар намеренно дернула меня за одну из прядей и добилась возмущенного «ай, больно!».

– Что и требовалось доказать. Твои.

Я замотала головой, отказываясь от всех притязаний на шикарную шевелюру. Сколько себя помню, волосы у меня были жидкие и тонкие, едва хваталось на куцый хвостик. Да и цветом были куда светлее.

Шартиар недолго размышляла, а потом ее лицо озарилось:

– Неужели!

Я подняла на нее глаза, отвлекаясь, наконец, от собственного отражения в зеркале. Мне было неведомо, отчего она такая радостная, что аж светится!

Она положила руки мне на плечи, вновь разворачивая к зеркалу.

– Ты приняла этот мир, и он тебя преображает.

Пришлось проглотить реплику, которая едва не сорвалась у меня с губ. «Если я его приняла, то какого черта он меня преображает в то, кем я не хочу быть».

Я все сильнее походила на предыдущую невесту, и это меня злило.

– Тебя что-то тревожит.

Шартиар не спрашивала, я была для нее даже не открытой книгой, а примитивными каракулями ребенка на альбомном листе. Многое мне было неясно, но даже из лаконичных фраз Айдена и Виллана я уяснила, что Наставница жила для того, чтобы направлять Невесту и помогать ей. Это была ее цель, ее миссия, если хотите. Она жила только тем, чтобы возвести меня на престол, царствовать бок о бок со своим господином. Даже если любила моего жениха больше жизни.