— Ты не получаешь зарплату, — пробормотал ЛЬюис, слегка сконфуженный таким ответом. — А где ты успел…

— Оливия Хейл дала. Было вку-усно!

Льюис быстро взглянул на меня, пытаясь подавить улыбку. Я смущённо отвела взгляд. Хорошо, что Льюис был адекватным злодеем: неизвестно, как бы на такую «порчу» робота отреагировал кто-то другой.

Хотя, если так посмотреть, «другой» злодей не устраивал бы своего заложника в отличной комнате, не беспокоился о нормальной еде и не доставал бы кучу шампуней для чужого комфорта.

— Так что там с ужином? — кашлянула я, неловко переводя тему.

Льюис в последний раз потрепал пса по лобастой голове, прежде чем мягко оттолкнуть от себя.

— Другие мои заложники предпочитали оставаться в комнате и учинять беспорядок. За несколько часов, проведённых в неволе, они успевали уничтожить меблировку. Ваша предшественница и вовсе умудрилась разбить окно и вышвырнуть из него большую часть экстерьера, включая содранные со стен обои.

Описанный дебош меня впечатлил. Смысл в таком поведении, чтобы своего похитителя разозлить, что ли? Если тебя ворует злодей, то единственное, что от тебя требуется — не высовываться, ждать помощь и осторожно присматриваться к возможностям для побега. Глядишь, и целой останешься с таким подходом.

— Ужас какой, — я покачала головой. — А что потом?

Льюис пожал плечами.

— Ничего. Я делал то, что мне было нужно, и отправлял заложников по домам. Обычно, — добавил он, увидев, как я напряглась, — дело ограничивалось взятой для анализа кровью. Ничего страшного, пары капель мне достаточно, если анализы несложные. А вот и ужин.

Вместо прислуги или официантов еду нам доставили дроны, по два на один поднос. Ужин состоял из нескольких горячих блюд, пары изысканных закусок и трёх салатов.

— У вас хорошие повара, — заметила я, разглядывая представленное разнообразие. — Мне на такие сложные блюда никогда не хватало ни времени, ни терпения.

Это невинное замечание неожиданно вызвало удивительно сильную реакцию: Льюис заметно побледнел и сцепил зубы настолько сильно, что у него заходили желваки. Чёрные глаза недобро прищурились, между бровями появилась крошечная морщинка. Да и вся фигура мужчины стала излучать вполне ощутимое напряжение.

— Возможно, если бы вы не были вынуждены готовить, как на роту голодных солдат, всё бы получалось, — сказал он с прохладцей, берясь за приборы. — Уверен, что ваши руки достаточно умелы для того, чтобы приготовить и нечто более утончённое, чем представленные здесь блюда. Приятного аппетита.

Я пожевала губы в нерешительности. И что это было? Возможно, Льюиса бесит Сверхчеловек, раз он так отреагировал на упоминание моей готовки? Типа всё, что я делала, в итоге съедал главный враг… хотя это звучит как-то очень притянуто, чтобы быть правдой.

— Приятного аппетита, — с нажимом сказал Льюис, даже не посмотрев на меня.

— Приятного, — пробормотала я в ответ, беря в руки вилку.

Смысл только он бесится — непонятно.

А ещё обидно, что я опять пролетела с расспросами. Нужно было ведь аккуратно узнать, зачем я ему тут нужна в качестве заложника. Ясное дело, что из-за Анхелла, но хотелось бы, знаете ли, подробностей.

Одно хорошо — после ужина посуду мыть не надо.

Если так подумать, то было забавно, что первый за долгое время нормальный совместный ужин у меня прошёл не с собственным супругом, а с его злейшим врагом.

Льюис не разочаровал: несмотря на не самое приятное начало вечера, потом всё потихоньку выправилось. Я понимала, что мужчина всё ещё злится: это было видно по слишком резким движениям, по тому, как Льюис иногда хмурился или поджимал губы, по тому, как он порой терял нить нашего ничего не значащего трёпа. Потом, возвращаясь мыслями в реальность, мужчина неизменно просил прощения, и беседа начинала новый виток, пока Льюис снова не задумается.

Несмотря на это, я успела наговориться вдоволь. И даже слегка устать от общения, что так неожиданно свалилось мне на голову; было такое ощущение, что мой запрос у Вселенной насчёт «поговорить» внезапно исполнился с лихвой. Я не жалуюсь, если что; просто странное чувство юмора у судьбы, раз в собеседники я получила террориста, а не общепризнанного супергероя и собственного супруга.

По коридорам и галереям замка я шла в приподнятом настроении и в сопровождении пса. Тот просто излучал довольство; подозревала я, что вызвано оно кучей сосисок, нашедших свой последний приют в животе робота. Льюис, помимо всех прочих своих достоинств, ещё и слово держал; мечта, а не мужчина, как отзывались о нём на женских форумах.

Надеюсь, кстати, что он их не читал. И про фанфики не знал. Сколько я в своё время выслушала жалоб и нытья от Анхелла насчёт бесчисленных финфиков о Сверхчеловеке и его враге — не сосчитать! Муженька раздражало буквально всё, от лёгких и нежных романтических комедий до более серьёзных произведений, которые вполне могли бы стать отдельными книгами. Ужас, просто ужас. Вот она, обратная сторона популярности.

Если уж говорить откровенно, то между Льюисом и Анхеллом не могло бы быть ничего общего, даже дружбы или приятельства; эти два мужчины были такими же разными, как лето на Мадагаскаре и зима в Лапландии. Никакого совпадения интересов, как я могла судить; разный взгляд на жизнь, разное мировоззрение и моральные установки; даже подбор одежды — и там никаких пересечений. Анхелл в виде Сверхчеловека обожал облипку, чтобы каждая женщина вне зависимости от возраста могла восхищаться его прекрасным телом; Анхелл как не-бухгалтер носил мешковатые костюмы, скрывающие рельеф, и рубашки на размер меньше необходимого. Он никогда не противился уговорам «снять хотя бы пиджак, ведь на улице так жарко/душно/влажно». Ну чтобы опять же покрасоваться, конечно.