Мигрень усиливалась и продолжала пульсировать, обнимая виски раскалённым железным обручем. Я скрючилась на полу.

— Неправда. Всё это неправда, — прошептала я, сдавливая череп ладонями. — Он… не такой. Он меня любит.

«Ты правда так думаешь, милая?»

— Да!..

«Что же…»

Боль отпустила мою голову, и я с облегчением выдохнула.

«Продолжай обманываться, Олив».

И ти-ши-на…

Не знаю, сколько я так пролежала, но замёрзнуть успела капитально. Мысленно костеря себя за то, что расслабилась и даже не подумала про возможность что-то себе отморозить на каменном полу, я собрала остатки своей силы воли в кулак и села.

Поясница недовольно отозвалась слабой болью. Обалдевшие ноги вообще отказывались как-либо двигаться; у меня было ощущение, что за прошедший забег я просто выжала их до последней капли, и больше мои конечности в этой жизни работать не собираются. Не-а, ни за какие деньги, ни за что. Не с такими условиями труда!

И зачем я вообще упросила Бадди на экскурсию? Сидела бы себе спокойно на кроватке, отдыхала бы от домашних забот. Не-ет, подавайте Оливии новых впечатлений, приключений, эмоций!

С другой стороны — а почему нет, если после возвращения домой я всё равно окажусь в жизни, которая была у меня до этого?

Мне не верилось, что Льюис убьёт моего супруга, когда тот, — естественно, потому что иначе быть не может, — прилетит меня спасать. Судя по всему, злодею что-то было нужно от Анхелла, но никак не его смерть; не запаривался бы тогда Льюис с моим похищением, а убил бы Сверхчеловека в одно из их сражений ранее.

Они ведь регулярно сталкивались: Льюис буквально охотился на Сверхчеловека, однако причины никто не знал. В любом случае, не получая своего, Льюис быстро отступал вместе со своей армией. На героях — ни царапины, разрушения минимальны, ни одной жертвы. И цель, судя по последующим нападениям, так и не была Льюисом достигнута.

Это и позволяло мне предполагать, что, получив нечто от Сверхчеловека, Льюис спокойно его отпустит… ну, может не очень спокойно — в памяти он явно покопается, чтобы муженёк забыл про то, где находится логово злодея. Но в остальном? Да, отпустит, без сомнений.

И меня с ним. А значит, я вернусь к привычному укладу жизни: готовка, уборка, стирка. Обыденная жизнь домохозяйки.

Но кто бы знал, как я не хотела быть обслугой для мужа!

— Чёрт, — пробормотала я, потерев кольнувший висок. — Ладно, надо…

Встать на ноги было одним большим приключением, но я с ним справилась. У меня всегда было много упрямства.

Встав, я осмотрелась. Комната, в которую втолкнул меня Бадди, оказалась не особенно просторной, где-то десять квадратных метров. Серые стены, серый пол, серый потолок и ни намёка на освещение. При этом лунного света из малюсенького окошка хватало и слишком темно не было: я легко могла рассмотреть не только окружающую обстановку, но и вещи, валяющиеся на полу.

Это был просто животный рай. Подстилки, миски, — гнутые и мутные, чистые и ровные, явно новые или откровенно старые, — игрушки всех форм и размеров. Судя по обилию косточек, мячиков и палочек — для псов, а не для кошек.

А ещё были ошейники. Они оказались аккуратно сложены на единственный предмет меблировки в комнате — широкий, но низкий комод из тёмного дерева. Высотой он был мне примерно по пупок.

Я подошла к нему, едва волоча ноги, и тяжело опёрлась бедром о его угол. Хотелось сесть на поверхность комода, но места там не было. Всё в ошейниках.

Взяв один из них в руки, я повертела его и нашла крошечную табличку. На таких обычно пишут адрес, если вдруг животное потеряется, или кличку любимца. Эта табличка не была исключением: изящным курсивом на ней было выведено «Лаки».

Положив один ошейник, я взяла другой. Имя на табличке отличалось, «Стремительный». Третий ошейник принадлежал псу по кличке «Дружок».

Судя по количеству лежащих на тумбе ошейников, здесь было много собак. Ради интереса я пересчитала их. Вышло двадцать три.

Двадцать три пса, подумать только. И что они тут все делали?

Ошейники были разными по размеру, расцветке и степени износа. Было видно, что какие-то из них носили чуть ли не до дыр на кожаной ленте, тогда как другие оказались практически новыми, разве что на табличках обнаруживалась царапина-другая.

Если честно, мне стало слегка не по себе. Что делал с этими псами Льюис? Почему-то я даже не сомневалась, что все эти собаки были как-то связаны с ним, несмотря на рассказ Бадди про то, что до недавнего времени в замке жили и другие его родственники. Неужели Льюис как-то использовал собак для экспериментов?

Нет, это вряд ли. Зачем тогда здесь все эти игрушки, миски, зачем, в конце концов, покупать экспериментальному животному собственный ошейник и гравировать имя? Это морока ведь, правда?