Обернувшись, я увидела за спиной Льюиса. Мужчина был одет в тёмный сюртук, в руках держал трость, на ногах — сапоги. В общем, при параде; не хватало какого-нибудь пафосного головного убора для полноты образа. Рядом с Льюисом я себя почувствовала просто бедной родственницей: грязная, потная, с порванной кофтой и колтунами пыли в волосах.

— Добрый вечер, мэ-эм, — улыбнулся Льюис так, будто я была как минимум в бальном платье и хрустальных туфельках. — Позвольте вывести вас из этой темницы.

За мужчиной был чёрный проём тайного хода, даже без паутины. Судя по налипшим на трость белым длинным нитям, путь себе Льюис расчищал именно ею.

— Ты не представляешь, как я сейчас рада, что этот замок был построен чёрт знает когда, — в сердцах призналась я мужчине.

Льюис, к моему удивлению, вновь тонко улыбнулся.

— Постройка шестнадцатого века, — сказал он, стукнув тростью о пол; набалдашник в виде крупного прозрачного шара тотчас мягко засветился, озаряя комнату приятным голубым сиянием. — Переделанная неизвестно сколько раз. Я бы предложил локоть, однако ход очень узкий, так что просто приглашаю вас на свободу.

Он запнулся и улыбнулся — в этот раз слегка болезненно.

— Относительную, конечно же.

Я хмыкнула.

— Говоря откровенно, по сравнению с моей обычной жизнью я просто на курорте, — призналась я.

Эта новость, кажется, вдохнула в Льюиса новые силы. Он энергично подбросил трость, перехватил её пониже и поднял, освещая наш дальнейший путь.

— Отлично, Оливия. Можете пользоваться моим гостеприимством столько, сколько вы того захотите.

Льюис оставался собой: учтивым джентльменом, в котором благородства было намного больше, чем крови. Он довёл меня до моей башни и волшебного эскалатора, — Бадди присоединился к нам на половине пути и то и дело виновато поглядывал на меня большими печальными глазами, — где мы распрощались. Ненадолго: хозяин замка просто дал мне время, чтобы прийти в себя после нежданных приключений и «припудрить носик».

Говорю же, благородства в нём не занимать. Я выглядела так, будто неделю бегала по лесу с палкой наперевес или же собрала всю пыль с паутиной в замке. А по пути меня глодали волки, потому что от моей любимой кофты осталось одно только напоминание. Бадди в приступе рыцарства разорвал подол в лохмотья. Одним припудриванием тут явно не ограничишься, даже если очень постараешься.

— Я пришлю вам новую одежду, — сказал Льюис, даже не смотря на мой голый живот, — надеюсь, она вам придётся по нраву.

Мне бы, если честно, сейчас и рубище бы понравилось. Терпеть не могу носить вещи даже с крошечными дырочками, а уж изодранные — это вообще нонсенс. Я любила аккуратность во внешнем виде; наверное, именно из-за этого предпочтения Льюис казался мне по-особенному привлекательным.

«Ухоженный» — третье определение, которое шло мне в голову, если бы мне было нужно описать Льюиса. Первое, конечно же, это «благородный». Ну а второе — «красавчик».

В молчании мы с Бадди встали на винтовой эскалатор. Пёс неудобно вывернулся, чтобы ткнуться мне в ладонь лобастой головой.

— Оливия Хейл, — сказал Бадди, грустно смотря на меня снизу вверх, — ты злишься?

Я его вопроса, признаться, даже не поняла сначала.

— Злюсь? За что?

— Именно я вызвал Уборщиков. И поэтому у нас с тобой получилось всё плохо. Прости меня, Оливия Хейл, я этого не хотел.

Я почесала пса между глазами и потрепала мягкие уши.

— Ты хотел, чтобы меня, хм, убрали?

— Конечно же нет, Оливия Хейл! Ты мне нравишься! К тому же, Хозяин сказал, что Уборщики не причинили бы тебе вреда, ведь он их перенастроил. Но я про это забыл. Хотя он несколько раз говорил!

— Значит, произошедшее всего лишь ошибка, — доехав, я толкнула дверь и вошла в комнату, устало вздыхая. — Раз ты не хотел ничего плохого, то это досадная оплошность. И я не злюсь.

Я вообще, казалось, сейчас была не способна ни на какие эмоции. Все мои мысли занимал только душ. О, этот прекрасный, горячий, расслабляющий источник благословлённой воды, что смоет с меня всю грязь и паутину…

Вымывшись до скрипа, я удовлетворённо замурлыкала и закуталась в мягкий халат. Мне он был, признаться, большеват, но в этом тоже оказалась какая-то изюминка. Словно тебя кто-то бережно обнимает.

За время, пока я скребла кожу и промывала волосы, Бадди утащил мою одежду. С кофтой я мысленно попрощалась, — как и с бантом, которым подвязывала волосы, потому что он был не красным, а тёмно-серым из-за грязи, — но вот джинсы наверняка было можно ещё спасти. Всего-то постирать как следует.