Нет уж, Олив, дорогуша, мы этого любителя командовать радовать такими мелочами не будем.

— Экскурсия так экскурсия, — деланно-беззаботно пожала я плечами, улыбнувшись Льюису. — Главное, чтобы в этот раз без Уборщиков.

Льюис поднял брови — это он так, видимо, удивился моей покорности и лёгкому согласию. Затем весело сощурился, — длинные острые ресницы практически кольями встали на защиту тёмных радужек, но не перекрыли их, — и ещё шире растянул свою противную понимающую ухмылочку.

— Вот как раз с них мы и начнём наше короткое путешествие по замку. Вы не против, надеюсь?

Не против? Не против?! Я была очень даже против, вот насколько меня напугал Бадди с его короткими пояснениями обязанностей здешних призраков-Уборщиков! И последующее заверение в их безопасности для меня лично ничего не меняло; если Уборщикам на меня плевать, то почему, скажите на милость, они так рванули в нашу с Бадди сторону, когда увидели?

Хотя… если так подумать… может, они просто хотели получить инструкции от того, кто их вызвал?.. типа, что и где убирать, что делать в общем, какие-то дополнительные моменты… ведь Уборщик полетел дальше, когда мы с Бадди разделились, а не стал ломиться в моё убежище с ошейниками, пытаясь «убрать» нежелательный в замке элемент.

Это что же тогда получается, я сама себе проблему надумала? Ну, Оливия, ну ты даёшь!

Скептически осмотрев Льюиса с ног до головы, своими подозрениями и опасениями я делиться не стала. Ну его.

По лестнице-эскалатору пришлось спускаться поодиночке: Льюис стоял позади меня, пока ступени медленно двигались вниз. Всё-таки, несмотря на усовершенствование перемещения внутри башни, лестничный пролёт оставался удивительно узким, два человека на нём просто не разминулись бы.

Зато уже внизу Льюис предложил мне локоть, возвращаясь от своих смешков к более привычному джентльменскому поведению. Чудной человек… злодей, Оливия. Злодей! Не забывай об этом.

Экскурсия от Бадди отличалась от объяснений Льюиса примерно так же, как гусеница отличается от бабочки. Если пёс-робот просто выстреливал рандомными фактами, которые, по мнению Бадди, могли меня заинтересовать, то рассказ Льюиса был более связным и, если так можно сказать, эмоциональным. Мужчина не открывал тайны столетий и не говорил про свою историю, но при этом умудрился растрогать меня практически до слёз: в этом замке, оказывается, столько всего происходило! Его стены видели и истории предательства, и любовные линии круче вечной классики, и трагедии, от которых хотелось рыдать в голос… и у которых, к сожалению, не было счастливого завершения.

Учитывая, что я знала про Льюиса, — его собственную историю, длящуюся слишком долго для простого человека, — я предполагала, что все описываемые события мужчина видел воочию. А в некоторых, возможно, даже принимал непосредственное участие: слишком уж часто в рассказах мелькало обезличенное третье лицо, помогающее разруливать конфликты между основными героями повествования.

В неспешном разговоре мы дошли до кухни. Конечную точку нашего маленького путешествия я определила ещё до того, как Льюис объявил, куда же мы в итоге пришли по всем этим лестницам и галереям — в примыкающем к кухне коридоре приятно пахло едой. Это был не жирный или перчёный запах, который иногда можно ощутить возле плохо работающих кафешек или столовых, а привлекательный аромат готовящихся блюд. Если честно, то у меня слюна пошла, несмотря на то, что ела я сравнительно недавно.

Но, учитывая, что мой организм думал, будто у нас начался давно заслуженный отпуск, это было вполне логично. Во время отдыха я обычно только и делала, что ела да лежала под солнышком животом кверху.

— Здесь готовится еда для обитателей замка, — сказал Льюис, когда мы остановились возле огромной, в два моих роста двери.

«То есть, для меня, получается», — подумала я на это. Ведь, как говорил Бадди, его Хозяин не особенно жаловал простую человеческую пищу, для восполнения энергии используя то ли витаминные смузи, то ли энергетические батончики.

Интересно, связан ли подобный рацион Льюиса с возрастом мужчины. Может, с прожитыми годами утихает не только интерес к жизни и её событиям, но и к еде? Но разве не слишком мало Льюис прожил, чтобы прийти к такому мировоззрению? Мне всегда казалось, что интерес к жизни и тем более к пище должен угасать где-то ближе к первому тысячелетию… хотя я слишком мало про это всё знала, будем откровенны.

Может, дело вообще в том, что Льюис слишком много времени проводил с роботами — и в итоге перенял от них привычку жить эффективно, с минимальными затратами времени. Кто его знает?

Непонятно, короче.

Дверь перед нами не имела ни ручки, ни каких-то выемок, чтобы её можно было открыть. Однако, когда Льюис провёл перед ней ладонью, она самостоятельно отъехала в сторону, показывая спрятанное за собой помещение.

Кухонька была маленькой, не больше двадцати квадратов — я ожидала более просторную комнату, если учитывать размеры замка. Из мебели — несколько длинных столов, какие-то пучки зелени, подвешенные под потолком, идеально чистый крошечный коврик на каменном полу. И старая бежевая плита на четыре конфорки, выглядящая совершенно инородно что в средневековом замке, что в высокотехнологичном обиталище современного супер-злодея. Да она бы даже на моей кухне смотрелась как раритет, которому слишком давно пора в утиль.