— Все, что тебе нужно было сделать, – это признать, что ты хочешь меня, — парирую я. — Если бы только на минуту ты усмирил свою чертовую гордость и признал, что был неправ, и ничего не произо… Эй!

Я оказываюсь на животе, уткнувшись лицом в подушку. Паника охватывает меня, когда халат задирается, оголяя ничем не прикрытые ягодицы. Хочу подняться, но железная хватка Тимура не дает этого сделать.

— Иди на… — мои ругательства заглушает громкий шлепок.

Широко распахиваю глаза. Обжигающая боль и шок взрываются внутри. Кончик носа пощипывает, когда мягкую округлость опять обдает удар сильнее.

— Я предупреждал тебя, карамелька, — Тимур переворачивает меня лицом к себе, как безвольную куклу. — Говорил вести себя тихо, но ты должна всегда спорить, да?

Сердитое выражение лица теперь сменилось самодовольным. Тимур давал мне время прийти в себя, продолжая ругаться:

— Ты избалованная принцесса, просто умоляешь сделать это с тобой.

— Отвали, Тимур, — горю внутри от унижения. Он, сука, отшлепал меня! — Отпусти меня сейчас же!

— Нет, пока ты не извинишься за то, что бросила меня.

— О, да? Что ж, тогда быстрее ад замерзнет, чем ты услышишь извинения.

Тимур ухмыляется и пожимает плечами:

— Я мог бы шлепать тебя весь день, карамелька, — его взгляд скользит по обнаженной груди, заглядывая в разрез халата. — Но я признаю, что нахожу тебя очень желанной и хочу. Особенно, когда ты вот так убийственно смотришь на меня.

Уставилась на него, не веря своим ушам. Он признался, что хочет меня. После того, как влетел, как ураган, в мою квартиру, и отшлепал. Этот мужчина сумасшедший.

— Ты нереальный, — выдыхаю. — Совершенно нереальный.

Тимур усмехается и наклоняется, нежно обхватывая ладонью грудь. Цепляет большим пальцем сосок. Прикусываю губу.

— Разве мои прикосновения не кажутся настоящими, карамелька?

О да, все это казалось слишком реальным, нарушая душевное спокойствие. Между бедер все горело от желания, гнев и боль помахали мне ручкой и сбежали. Боже! Конечно, я все еще хотела убить его за то, что он…

Вскрикиваю. Горячий рот Тимура смыкается по соске и кусает. Извиваюсь под ним, пока он мучит меня, доставляя удовольствие. Отрывается от меня, изучая меня сквозь ресницы и облизывается.

— Я никогда не переставал хотеть тебя, карамелька.

Проводит рукой по обнаженным ребрам, сжимает, и распахивает пояс халата. Один резкий рывок и я полностью голая под ним.

— Теперь вопрос в другом: хочешь ли меня ты?

— Не обманывай себя, — дразню мужчину, — я не трахаюсь с мужчинами, которым доставляет удовольствие бить женщин.

— Тебе нужно было преподать урок, — глаза темнеют, — либо надавать по заднице, либо придушить.

— Как типично для тебя. Блестящий выбор, Энгберг, — насмешливо подмигиваю.

Тимур ухмыляется, совершенно невозмутимый:

— Есть еще одна идея, карамелька.

Пальцы обхватывают розовый сосок. Тимур влажно целует ложбинку между ключицами, подбираясь к шее. Прикосновения отдаются мурашками, без того чувствительное тело разгорается сильнее. Стискиваю зубы, подавляю стоны.

— Остановись, Тимур, — шиплю и неосознанно подаюсь бедрами вперед, отвечая на влажный поцелуй.

Ладонь шлепает клитор, пальцы нетерпеливо скользят по складкам. Крепкие руки мнут тело. Желаю Тимура с такой силой... Хотела наказать его, но получилось по-другому.

Веду по животу, дрожащими пальцами расстегиваю рубашку. Кожа горячая, как будто у Тимура жар. И я плавлюсь под ним. Наклоняется к губам, дразнит меня. Боже, насколько сильно я возбуждена. Ногтями впиваюсь в мужские плечи, царапаю. Широко раскрываю глаза и охаю, когда меня переворачивают на живот. Ручища нагло скидывают халат в сторону.

— Долго не продержусь, карамелька.

Пряжка ремня щелкает. Дергает на себя за бедра, давит на поясницу и одним рывком проникает в меня до упора.

— Охуеть! — пальцы впиваются в тазовые кости, натягивая меня сильнее.

Не дает времени привыкнуть, отдышаться от волны желания, понять, что происходит вокруг, Тимур выходит и врезается снова.

Ловит за шею, подтягивая к себе. Поворачиваю голову, любуюсь мужчиной. Пусть за дверьми этой спальни он и не принадлежит мне. Но сейчас этот мужчина полностью мой. Торс с бисерками пота, растрепанные волосы, напряженные руки, удерживающие меня. Ухмыляется мне и наклоняется ближе. Обхватывает зубами нижнюю губу, оставляя влажный след на щеке.