Это кажется мне почти самоубийством, но я всё же помогаю однокласснику покорить «Эверест», то есть подняться на третий и, придерживая за пояс, довожу до самого кабинета истории, на которую мы уже порядочно опоздали.

К счастью, прямо перед входом он наконец-то берёт себя в руки и выпрямляется, изо всех сил стараясь не шататься и перестать уже икать, и мы без особого палева и отделавшись лишь лёгким упрёком со стороны учителя, попадаем с ним на занятие.

Ясное дело, оставшиеся полчаса урока я думаю уже совсем не о «позднем сталинизме», и даже не о Милке, Валентине и маме, а только о том, как там мой бедолага-Артём.

Несколько раз я оборачиваюсь назад, чтобы удостовериться, что с ним всё в порядке. Меня даже напрягает, что он почему-то сидит сегодня один, и я страшно переживаю, как бы он не вздумал выключиться.

Впервые за всю неделю я сама жду Клоуна, чтобы быть спокойной за Артёма.

И ко второму уроку, дублю истории, наконец-то прилетает Клоун.

Так как нам не приходится никуда бежать, суетиться, собирать вещи, у меня в кой-то веки появляется возможность обратить на него внимание.

Впервые я так пристально смотрю на него. Впервые заинтересованно.

Да, клоунов я не люблю, но этому ведь придётся «доверить» Артёма...

Приходится признать, что внешне он «ничего». Симпатичный. Тёмные короткие волосы, модная стрижка, бритые виски. Глаз не вижу, зато вижу хорошую фигуру в неформенной, мокрой одежде: красном джемпере с необработанным разрезом горловины, обнажающем красивую, на мой избирательный вкус, шею… Да, он очень ничего, но это только внешне, потому что всё остальное: высокомерно задранный подбородок, самоуверенные, резкие движения, наглый… жутко наглый голос и, самое главное, взгляд… такой же надменный и дерзкий, как и сама подача в целом — не вызывают у меня ничего, кроме бешенства.

Мне становится искренне жаль несчастного Артёма, когда я вижу и слышу, как ворвавшийся, как вихрь, Клоун сходу на него наезжает. И мне хочется вступиться за парнишку с самой скромной улыбкой на свете, но, прекрасно осознавая, что не имею на это никакого права, я лишь нервно кусаю губу и кручу в узлы волосы.

Глава 15

*Она*

Я так и не решила ничего заранее: просто взяла и в пятницу вечером поехала в Архангельский. Подумала, увижу Милку, пообщаемся, а там как пойдёт.

А пошло почему-то всё так, что мне стало абсолютно не до решений. Сначала мы встретились у меня: Милка пришла ко мне в гости на старую квартиру. Так как все крупные бытовые приборы там остались, мы с ней приготовили глинтвейн и долго болтали о всяком, сидя за столом.

Я рассказала ей об Артёме и даже о Клоуне. Единственной нетронутой темой так и остался Валентин. Вернее, Милка, конечно, говорила о нём, причём говорила много, но как бы у меня ни чесался язык, как бы ни хотелось мне сбросить груз с души и во всём наконец признаться, я так и не нашла в себе силы сделать это....

Не так… Не сейчас… Я была не готова в одночасье стать для лучшей подруги предательницей. Хотя, по-хорошему, я уже ей стала.

А потом мы вместе отправились по гостям: зашли к нашей третьей подруге Аньке, потом зачем-то к Кукушкиной, а потом всем скопом атаковали местную дискотеку. Это было ужасно, потому что в итоге до нас докопались какие-то чуваки, и мы еле-еле унесли от них ноги.

В целом, было весело, если б не звонки мамы, которая вдруг решила вспомнить о моём существовании…

— Женька… — Милка трогает меня за плечо.

Мы лежим с ней на большом пружинном матрасе. Он уже настолько продавлен, что, кажется, чувствуешь позвонками холодный пол.

— Ты опять грустишь?

— Просто понимаешь... — Я сама не замечаю, как отпускаю пьяные слёзы, и, освободившись, они легко и быстро скатываются по щекам. — Мне так обидно, что я у неё всегда на последнем месте… Какой-то мужик сказал, давай сюда, мы туда, потом он скажет, продайте дом, уже сказал… мама — дом нам не нужен… А то, что папа… что этот дом его…

— Ну Жень, ну хватит тебе! Давай не будем о предках, задолбали. Лучше расскажи ещё раз про Артёма. Какие там, говоришь, у него глаза? Фиолетовые или оранжевые, я что-то не припомню…

Хитрая Милка просекла, что я не могу говорить о нём без улыбки.

— Зелёные! — утираясь, бубню я. — Красивые, добрые зелёные глаза. И вообще, он классный. Только всё это не имеет значения, потому что у него есть девушка.

— Ну, так девушка же не стена! Я надеюсь, в следующие выходные вы приедете вместе?! А?.. А?.. — Милка принимается меня щекотать, и я выгибаюсь в припадке смеха…