Я выбралась из ванной и сделала ему театрально-приглашающий жест:

— Прошу, господин.

— Ой, я бы пошутил, но ты ж меня тогда полотенцем задушишь, — оскалился мужчина и шустро защелкнул перед моим носом дверь.

Вдох-выдох, Милена, иди оденься.

Наше появление в офисе было воспринято буднично. Ровно до тех пор, пока взгляд КириллКириллыча не наткнулся на сидящего на своем месте в холле Тэя.

— Дорогой мой! — радостно возвестил он менестреля о своем приближении, и тот как-то очень шустро оказался за широкой спиной Петровича.

— А чего это вы так радуетесь моему виду, господин начальник? — уже оттуда поинтересовался беловолосый. — Вы не в моем вкусе, господин начальник!

— Сейчас ты будешь в моем, — оскалился КириллКирилыч, подбираясь к застывшему Петровичу поближе. — А ну иди сюда, я знаю, что это ты разболтал той шатенке мой номерок, иди и прими свое наказание, как мужчина!

— Как мужчина я вчера хотел устроить вам прекрасную ночь! — держа охранника на манер щита, возвестил менестрель.

— Я тебе сейчас устрою прекрасный день, — откликнулся начальник. — А ну иди сюда!

И вот тут менестрель побежал. Очень шустро, и, что характерно, не к двери на улицу, а вглубь здания. Да так испуганно, что на пути исхитрялся забавно махать руками и коварно гыгыгыкать.

— Зараза! — гавкнул КириллКириллыч и побежал следом.

Мы проводили их взглядами в меру своей адекватности, и я, довольно улыбаясь, пошла на свое рабочее место.

За опоздание я перед ним оправдываться должна. Ха! Сам меня, между прочим, не разбудил.

Когда КириллКирилыч вернулся на свое место, растрепанный, все еще немного тяжело дышащий, я встретила его самой светлой из своих улыбок. И буквально проворковала:

— Добро пожаловать на свое рабочее место, Кирилл Кириллович.

— Никогда в тебе не бывает столько вежливости, как в моменты, когда ты змея, — не менее медово откликнулся начальник и махнул рукой: — Пойдем, расскажешь мне, какой я сегодня занятой.

К счастью, на сегодняшнее утро важных дел у него не обнаружилось, так что наше появление на местах позже положенного не слишком повредило. А вот после обеда нужно было ехать на встречу к партнерам, так что к тому моменту ему нужно было хотя бы документы подписать. Эти самые документы я ему тут же и вручила, после чего вернулась на свое место. И буквально тут же, овеянный гордостью и самодовольством, в приемную вплыл Шушер.

— Доброе утро, Милена, — лучезарно улыбнулся дизайнер всея нашей фирмы. — А шеф принимает?

— Хотелось бы знать, что именно принимает, — невольно хохотнула я, вспоминая утренние события. — Ты к нему по работе, или уже под начальственный стол залезть, опробовать как сидится?

— Я прибыл с важнейшей новостью, — Шушер продемонстрировал мне флешку. — Принес на обозрение и овации проект, который он поручил мне сделать в кратчайшие сроки. Ну, не молодец ли я?

— Молодец, молодец, — я бросила взгляд на внимательно наблюдающего за нами через стекло начальника и кивнула в ту сторону: — Иди, порадуй его светлость.

— Премного благодарен, — он отвесил мне церемониальный поклон и, подплыв к двери, приоткрыл створку: — Ваше сиятельство, дозволите ли войти, слово молвить и проект продемонстрировать на вашей чудо-машине, что компьютером зовется?

— А переслать все это нельзя было, а? — склонив голову к плечу, поинтересовался КириллКирилыч.

— Никак нельзя, — Шушер вплыл в кабинет. — Я хочу видеть ваше светлейшее лицо, когда вы увидите этот шедевр дизайнерской мысли!

Тут, благо, дверь закрылась, и я вернулась к работе.

Криков «Это же щедевр!» или «Я тебя этим проектом накормлю вместо зарплаты» не последовало, Шушер из кабинета со скоростью метнутого силачом ядра не вылетел, даже мир остался на месте. Хотя с тем, как именно дизайнер объявился нынче в кабинете начальства, чего-то из двух вполне следовало ожидать. Шушер вернулся через некоторое время все таким же сияющим, и оперся локтями на мой стол, лучезарнейше скалясь:

— Итак, его сиятельство принял мой проект, теперь я абсолютно свободен, так что…

— Абсолютно свободен ты будешь, когда тебя уволят, Шушер, — я лишь на миг подняла на него взгляд и снова вернулась к работе.

— Ой, ну чего ты такая буквальная, — он как-то разом потерял величественную сиятельность, вместо того надувшись как детсадовец. — Никакой с тобой романтичности!

— Я прямо-таки уже раскаиваюсь в своем поведении, — фыркнула я.

— Я вижу, — он склонился ко мне поближе и приобрел заговорщиский вид: — А знаешь, где в этот раз спрятался наш дорогой менестрель?