Подавив желание злобно зарычать, я ухватила упыря за руку и широким шагом зашагала по улице в нужную сторону. Сейчас же еще даже городской транспорт не ходит, куда можно было бы пробраться и хоть немного проехать. Ну вот что за жизнь, а!

— Так, а все-таки, откуда у тебя это ожерелье? — подстроившись под мой шаг, начал проявлять свое любопытство Мечеслав.

Под не совсем устойчивым, на мой взгляд, колдовским пологом он чувствовал себя вполне комфортно и уверенно, даже не посматривал обеспокоенно на небо. Будто на прогулку вышел, право слово, дорогой упырь, рядом с тобой — не особо умелый проводник чужого колдовства, я бы на твоем месте поостереглась бы. Но сказать ему я это не могла так что… Пусть думает, что в полной безопасности, ага. Пока я не выбесилась и не разбила колдовство над его шальной головой. Хотя.

— То, что я веду тебя с собой, закрывая от солнца, еще не значит, что я хочу или буду с тобой разговаривать, — мрачно откликнулась я. — Имей в виду, психика у меня расшатанная, я ж на нервах могу и контроль над колдовством потерять.

Вампир заткнулся. Наверное, всякими коварными планами ему отшибло еще не все мозги. Хоть что-то порадовало, хоть какой-то плюс, ура.

Идти пришлось долго. То есть действительно долго — к моменту, как мы добрались до моего дома, я уже едва ли не опаздывала на работу. А ноги при этом буквально гудели от усталости, что не добавляло мне настроения ни на грамм.

Оказавшись в своей квартире, я кое-как доползла до дивана и завалилась на него, как мешок картошки. А поскольку колдовать я перестала, как только закрыла входную дверь, то вампир оказался вероломно оставлен там же — дальше темного коридорчика у входа он не пошел, у меня здесь шторы не плотно закрыты.

— Милена, ты не могла бы… — даже не выглядывая, но очень выразительно подал он голос через пару минут, когда понял, что вскакивать и возводить для него безопасность во всей квартире я не собираюсь.

— Не могла бы, — откликнулась я. — Благодаря некоторым упырям, я сейчас не могу даже с дивана встать, так что сядь там где-нибудь и не отсвечивай.

— Я вампир, а не упырь!

Ой, а голос-то какой возмущенный, ой, какое негодование, ой-ой-ой. Абидели кровососа, назвали не тем кровососом, какая досада.

— Сейчас ты упырь, — я недовольно вздохнула. — В самом матерном смысле этого слова.

«Милена, время».

Я бросила взгляд на часы. И застонала в голос. Елки лохматые, за что мне все это.

Пришлось вставать. Переодеваться в рабочее и закрывать занавески поплотнее. Но перед тем, как дать упырю доступ в свою квартиру я покопалась в ящике стола и накопала ключ от ванной.

— Так, — едва Мечеслав выглянул из коридора, удостоверяясь, что не сдохнет, если выйдет, возвестила я. — Я сейчас иду на работу, а ты проходишь вот в эту комнату и сидишь там, пока я не вернусь.

Мужчина заглянул в указанную комнату, узрел ванную, унитаз да полочки и посмотрел на меня, вскинув бровь:

— Может, я просто на диванчике посижу под честное слово, а?

— Не верю я твоему честному слову, — я подтолкнула его внутрь. — Поэтому и оставляю тебя в комнате, которую могу запереть.

— У тебя ванная запирается снаружи? — он приподнял уже обе брови, встав в дверях намертво.

— Да, запирается, а ты впирайся внутрь, живо, а то выкину дневать на лестничной площадке.

— Силушки не хватит.

— Забыл, как в стену летел?!

— Хорошо, — Мечеслав капитулирующе поднял руки. — Но с одним условием. Я сижу тихо в твоей ванной под замком, а ты вечером отвечаешь на мои вопросы.

— Дорогой мой, ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, — я резко толкнула его в грудь, заставив на миг потерять равновесие и отступить, и шустро захлопнула дверь, коварно щелкнув замком.

После чего развернулась, забрала сумку, вышла из квартиры и только на лестничной клетке мрачно уточнила:

— И при этом ты пытаешься мне доказать, что это оборотни проблемные?!

Варнава молчала. При этом молчала настолько сильно, что я даже не могла понять интонацию, с которой она молчит.

Чтож, пока ритуал не проведен, она от меня все равно никуда не денется.

Я страдала.

Страдала страшными страданиями наличия диванчика буквально в паре метров от себя и невозможностью на него лечь. Трагедия, достойная поэмы, увековеченной в списках лучшей классики жанра.

Диванчик стоял по ту сторону стеклянной стены, в кабинете КириллКирилыча, и сегодня я как никогда хотела наступить на ногу проектировщику этого безобразия каблуком. Желательно шпилькой.