— И вот наконец я нашел ее! — с подъемом продолжал он. — Она мое божество, она — моя неспетая песня. Нет-нет, не отговаривай меня. — Он сделал негодующий жест в мою сторону, — хотя я вовсе и не собирался отговаривать его. — Я женюсь на ней. Да, решено. Боже мой, — застонал он, закатив глаза кверху и хватаясь руками за голову, — какой у нее дивный голос. Какие божественные глаза. Нет! — вдруг трагически завопил он. От неожиданности я даже вздрогнул. — Умоляю, не помешай мне это сделать.

— Я не мешаю, — испуганно пролепетал я.

— Пожалуйста, не отговаривай меня! — заорал он, глядя на меня выпученными глазами.

Я окончательно стушевался:

— Я не отговариваю. Женись, если тебе так приспичило. Но, ради бога, успокойся. И скажи, кто она и где ты ее откопал.

— Боже, какое вульгарное слово — откопал. Как ты можешь так выражаться? Нет, я нашел ее, как жемчужину. Не все сразу, стагик! — несколько успокаиваясь, сказал он. — Постепенно все узнаешь. Дай мне сначала самому прийти в себя. Дай немного успокоиться.

Он вышагивал по комнате как ошалелый, то, ломая спички, прикуривал, то начинал причесывать свои вьющиеся, торчащие в разные стороны вихры. Я был вконец заинтригован, но терпеливо ждал, пока сам Юра мне все расскажет. Некоторое время мы оба молча ли — я корпел над какой-то заметкой, Юра ходил по комнате и громко вздыхал.

— Стагик! Мне крупно повезло, — наконец заговорил он. — Это находка века!

Я молчал.

— Ты не веришь?

— Почему же, охотно верю.

— Спасибо, дружище. Мое решение окончательное и обжалованию не подлежит.

— Так кто же она? Где ты ее, эээ, ммм, где ты с ней познакомился?

Юра обратил на меня свой пылающий взгляд.

— Стагик! Ты ни за что не поверишь. Я познакомился с ней час назад по телефону. Я всегда верил в неограниченные возможности техники. Ты не представляешь, насколько она умна, утонченна, интеллигентна. Какая глубина и свежесть суждений, блеск остроумия, игра мысли!

Страшная догадка пронзила меня.

— Ты видел ее? — подозрительно спросил я. — Как она выглядит?

— Фу! — негодуя воскликнул Юра. — Ты грубый вульгарный материалист. Она сам изыск. Она… Она… О, если бы ты только послушал ее! Разве ты посмел бы задавать эти дурацкие вопросы!

— Ты видел ее? — переспросил я, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

— Не видел, ну и что? — с вызовом сказал Юра. — Что это меняет? Какое, болван, это имеет значение? Я видел ее душу, и она прекрасна. Ее внутренний облик, без сомнения, точно соответствует внешнему виду. Уж я-то знаю законы гармонии, стагик. Меня на мякине не проведешь…

Я чувствовал — еще немного, и этот вулкан засыплет меня с головой.

Он был так убежден и так азартен в своей убежденности, что я готов уже был поверить ему.

— Ну что ж, — примирительно сказал я, — тогда не будем терять времени — побежали делать ей предложение.

— Потерпи, стагик! Я хочу насладиться ожиданием этой встречи. Хочешь поговорить с ней? — великодушно предложил он. — Я сейчас представлю тебя. Не хочешь? А зря. Она, конечно, не председатель горсовета, к которому ты ходил просить квартиру. Она работает библиотекарем в школе. Ты бы сразу оценил мой выбор.

Юра наслаждался ожиданием встречи целых три дня. И все эти три дня он по пять раз звонил своей библиотекарше и с сахарным выражением на лице вел с ней изысканные беседы на литературные и прочие возвышенные темы. Он весь преображался, картинно изгибался и даже, как я заметил, аристократически оттопыривал мизинец руки, которой держал телефонную трубку.

Наконец, понукаемый мной и подгоняемый собственным темпераментом, он заявил, что сегодня идет в школу.

— Делать предложение? — на всякий случай уточнил я.

Юра посмотрел на меня, как на заговоривший чурбан, и сказал, что если я очень хочу, то могу пойти вместе с ним. Я сгорал от любопытства, а потому немедленно согласился сопровождать его.

Мы выскочили из редакции и устремились вперед, как ракета к заданной цели. Вначале мы просто шли, потом прибавили темпа и уже почти бежали. Сделали, правда, короткую остановку у цветочного магазина, где Юра купил самый большой букет цветов. В конце пути мы бежали, словно боялись опоздать на уходящий поезд. У входа в школу даже не приостановились, а так и влетели в нее.