Уже к утру, объехав нефтеперегонные заводы и нефтеналивные пристани, Киров и Илюшин приехали на старые промыслы Биби-Эйбата. Машину они оставили на дороге, а сами разошлись в разные стороны.

Первым к машине через некоторое время вернулся Илюшин, найдя на постах надежных охранников.

Кирова все не было.

Прошло минут десять. Еще десять...

– Сергей Мироныч, наверное, беседует, - сказал Тигран, чтобы успокоить Илюшина: тот явно нервничал, догадываясь, что наверняка где-то произошло что-то неладное.

Илюшин пошел искать Сергея Мироновича. Он обошел посты No 3, No 4 и, подойдя к посту No 5 на промысле "Каспийско-Черноморского общества", увидел Кирова, шагающего между вышек с ружьем в руке.

Илюшин кинулся к будке часового, которая находилась шагов на пятьдесят правее вышек.

Часовой спал, распахнув шинель, положив руки на колени.

Подошел Киров.

Илюшин стоял безмолвно и смотрел на Кирова: никогда он не видел его таким суровым. Но вот Илюшин схватил часового за грудь и стал трясти изо всей силы. Часовой проснулся и закричал от испуга, но Илюшин все тряс его и ругал последними словами.

– А это ты зря, командир полка!

Командир полка Илюшин оставил часового и, тяжело дыша, начал приводить себя в порядок. "Пропал, совсем пропал!"

Часовой наконец понял, в чем дело, вышел из будки, узнал своего начальника и Кирова и невольно потянулся к ружью.

Киров отстранил его руку.

– Этого ружья тебе больше не видать. Пил?

– Немножко спал, - придя в себя и оценив положение, ответил часовой.

– Я спрашиваю: пил вино?

– Спал, товарищ начальник.

– А ну, дыхни!
– подошел к нему Илюшин.
– Нет, не пахнет вином.

– Почему спишь на посту?
– Киров передал ружье Илюшину.

Часовой не сводил с ружья глаз.

– Устал немножко, товарищ начальник. Три смены стою.

– Почему три смены?

– Народу мало у нашего начальника караула.

– Что могло случиться у начальника караула, товарищ командир полка?

"Пропал, совсем пропал". Илюшина прошиб холодный пот. Никогда Киров так его не называл. И в Астрахани, и здесь он всегда звал его просто Илюшей.

– Я думаю, товарищ Киров... Я вспоминаю, что Звягинцев - командир третьей роты - просил разрешения отпустить народ на учение, но я ему не разрешил. Другого ничего как будто бы не могло случиться, товарищ Киров.

Нет, Илюшин не смел выговорить "Мироныч". Он стоял перед Кировым подтянутый, полный тревоги, как командир караульного полка, а не как Илюша.

Потом - кинулся в будку и дал сигнал "Тревога на посту".

Киров подошел к часовому, спросил его:

– Давно служишь в охране?

– Скоро будет три месяца.

– А до этого где служил?

– Немножко работал, немножко вино делал, вином торговал.

– Вином торговал? Ну что же, поезжай домой. Торгуй вином. Это прибыльней, да и спокойней. А тут, того и гляди, можно в трибунал угодить. За сон на посту, например... Ну, иди. Иди, иди! С этой минуты ты свободен. Не вздумай больше идти куда-нибудь в охрану. А сюда мы уж подберем настоящих бойцов. Если нужно будет, они пять смен простоят и глаз не сомкнут. Иди, иди! Не бойся!

Тот недоверчиво посмотрел на Кирова и на командира полка и, зайдя в будку, сунул под мышку узелок с едой, поклонился и ушел, ловко обходя нефтяные лужи.

Киров не сводил с него глаз.

– Ишь ты, вольнонаемный!

По полю, придерживая одной рукой кобуру, другой - фуражку, мчался начальник караула.

Киров потрепал Илюшина по плечу.

– А ты собери бойцов. Приеду на полчаса и поговорю. Ну, будь здоров! Давай-ка вместе очистим твои авгиевы конюшни.

Илюшин от счастья готов был умереть. И он сказал (он снова обрел право называть Кирова Миронычем):

– Спасибо, Мироныч. Буду ждать тебя.

– Ну-ну, приеду.

Илюшин снял буденовку, вытер лоб. Он стоял на посту, смотрел на уходящего по тропке Кирова. Уже давно начальник караула и стрелки стояли перед ним, вытянувшись в струнку, а он с необыкновенной любовью все смотрел Кирову вслед.

2

Было уже светло, но солнце еще не показывалось.

Киров любил рассвет. У него была особая страсть - наблюдать за рассветом, встречать восход солнца. Где бы он ни находился в это время на промысле, на охоте, в лесу, на берегу моря или по дороге домой на пустынных улицах города, - он обязательно останавливался и наблюдал за восходом солнца...