И на рассвете расставанье предрекают.

Волненье выдаст твоя быстрая слеза, Нас разлучат, лишь о любви моей узнают.

Семен декламировал строки великого поэта с жаром и энтузиазмом. Ему казалось, что прекрасные слова должны пробудить в сердце молодого человека бурный отклик, и он с воодушевлением продолжал:

– Ему вторит Джульетта:

Я легковерной, может быть, кажусь?

Конечно, я так сильно влюблена,

Что глупою должна тебе казаться,

Но я честнее многих недотрог.

В финале своего повествования Семен усилил голос и в упор посмотрел на Николая, давая ему мощный посыл.

– Их привязанность не знает границ. В своей страсти они не понимают друг друга. Каждый из них считает, что его чувства сильнее. «Я люблю тебя, Ромео; нет, я люблю тебя, Джульетта», – говорят их пылкие сердца. «Нет, я… нет, я…» Они просто не смогли найти общий язык.

– А нам-то что делать? – задал резонный вопрос Николай.

– Коль, Шекспир гений, но и я не дурак. Вам нужно помириться. У моей дочери характер тот еще, первый шаг должен сделать ты. Иначе придется выпить яду. Решай.

– Хорошо, я согласен, – произнес Николай.

– Вот и молодец, – на лице Семена заиграла сияющая улыбка.

Семен протянул руку, Николай ее с радостью пожал.

– А теперь иди к ней, – на прощание сказал Семен, и Николай помчался искать возлюбленную на крыльях любви.

* * *

Галине Константиновне удалось смягчить сердце сурового мужа, и он позволил Семену снова заняться подготовкой к свадьбе. Но предусмотрительный хозяин дома решил подстраховаться и приставил к нему тамаду. И вот два организатора церемонии стояли, как главнокомандующие армиями на поле битвы, только вместо многотысячных рядов солдат, сотен пушек и танков они распоряжались праздничной атрибутикой: цветами, гирляндами, столами, меню и прочей составляющей любой свадебной суматохи.

Семен разложил на веранде схему и мелкими набросками чертил ручкой кружки и квадратики, напоминающие передвижения войск:

– Столы надо расставить по кругу, это создаст атмосферу уюта и дружелюбия.

– Вы совершенно правы, – с подобострастной улыбкой согласился тамада. – И обязательно дайте команду изготовить арку из алых роз.

– Зачем?

– Как символ любви и страсти, – почти пропел тамада, делая оглушительный удар на букве «р», так что из его рта вылетело громогласное «стр-р-расти-и».

Получилось убедительно, и Семен, не ожидавший такой резвости, согласился: – Хорошая идея.

Совещание прервала Галина Константиновна. Она вышла на веранду и была удивительно прекрасна для своих лет в новом шелковом цветастом платье, с прической, которая освежала ее лицо.

– А чем вы таким интересным тут занимаетесь? – как будто случайно спросила она.

– Рисуем план предстоящего торжества, – выслуживаясь перед хозяйкой, вставил тамада.

– Иди-ка, займись своими розами, – сказал Семен напарнику.

Тамада бросил на прощание восхищенный взгляд на хозяйку:

– Приятной беседы.

Семен, как истый генерал, желающий поразить даму своим великолепным войском, принялся описывать рекогносцировку предстоящего праздника:

– Позвольте вам объяснить. В театре весь спектакль рисуется режиссером в виде схемы. Вот и я решил ввести ноу-хау в свадьбу Надежды и Николая. Всё будет не только эмоционально, но и рационально. Два в одном, сплав любви и страсти.

– Я была права, вы талант, – восхищенно подхватила Галина Константиновна. – Скажите, а вы, наверное, общались со знаменитостями?

– Конечно, я служил в разных театрах, много играл в кино, – пояснил Семен.

– Расскажите, умоляю. Наша жизнь здесь так однообразна и скучна.

Семену было приятно покрасоваться перед дамой, которая видела в нем победителя и творческую личность.

– Скажите, вы любите?.. – Семен наклонился и шепнул на ушко Галине Константиновне имя одной известной актрисы.

– Обожаю. Вы ее знали? – с нескрываемым удивлением спросила Галина Константиновна.

– Ха, мы с ней пуд соли на съемочной площадке съели. Прекрасная женщина, душа компании, мужчины голову теряли после пяти минут знакомства с нею.

Галина Константиновна крепко сжала руку Семена:

– Не томите.

Семен снова наклонился и шепнул на ушко женщине имя одного известного актера. – Неужели? А она?

Галина Константиновна находилась на верху блаженства, слушая тайные амуры из жизни своих любимых артистов не со страниц желтой прессы, а из первых уст.