– Чем же я ему так не вышел? – мрачно спросил Кощей.

– Ты знаешь.

– Я не виноват в том, что у его дочери с моим братом не сложилось! – возмутился он, нервно дернув головой.

Слышать в очередной раз эти обвинения было обидно. Похоже, что его никогда не перестанут винить в том, что тогда произошло. Нашли крайнего!

– Отойди с дороги.

– Нет.

Кощей уже двинулся было вперед, но Ракш сам подался к нему навстречу, вытягивая вперед руки.

– Ты же понимаешь, вломишься сейчас – это равносильно объявлению войны. Яга не спустит обиду, она и так оказала тебе невиданное доверие. Позволила беспрепятственно находиться на ее землях.

Это была правда. И это заставляло Кощея от досады сжимать кулаки. Он вскинул взгляд на терем, в котором была маленькая ведьмочка. Темные жгуты неконтролируемо сорвались с рук, от этого росшие рядом зеленые растения разом почернели и стали скручиваться.

– Не делай этого. Обидишь ее любимую бабушку, маленькая госпожа тебе не простит.

Не простит.

Страшным эхом прозвучали эти слова в ушах.

Юное чистое чудо его не простит.

Кощей отступил.

– Я хочу узнать, что с ней. Позови Ягу.

– Хто это тут меня видеть хотел? – От одного звука ее голоса пожухшая и истлевшая трава снова зазеленела, а деревья покрылись листвой.

Старая лесная ведьма Ядвига стояла у открытых ворот и смотрела на него с непонятной улыбкой. Мужчина невольно оробел перед ней. Подошел медленно, хотел спросить про Василису, но Яга сама сказала:

– Не выйдет она сегодня. Завтра приходи.

Как юнцу. Мальчишке, который пришел звать подружку играть на улицу. Дожился. Но что-то такое во взгляде лесной ведьмы было, что заставило его вздрогнуть. Одобрение? Ему ведь не показалось, Яга действительно прикрыла глаза и кивнула, как бы говоря: «Я на твоей стороне. Смотри, сам не облажайся».

И потому он ушел.

Но не смог уйти. Бродил вокруг, сам не заметил, как оказался у той заводи. Стоял, вспоминая, как ел пирожки. Как момент, такой яркий в памяти, вдруг становится прошлым, словно ничего и не было? Как такое происходит? А по берегу заводи росли эти цветы. Такие яркие.

Чтобы Кощей когда-то рвал цветы? Идиотизм.

Букет получился веселым. Он постучал в ворота как обыкновенный путник-проситель, молча сунул цветы прислужнику. И велел вызвать Ракша.

– Проводишь меня к нему? – спросил, когда потусторонний вышел к нему за ворота. – Надо поговорить.

Надо было уже раз и навсегда решить то старое недоразумение. Ну и… Раз уж не было в живых никого из старших мужчин в роду, Кошей хотел говорить с ним о Василисе.

– Непросто тебе будет, бессмертный, – протянул Ракш, скрестив руки на груди. – Сам знаешь, он князь Нави, может и не захотеть с тобой говорить.

Кощей на его слова только отмахнулся.

– Веди.

И в тот же день они ушли с Ракшем на ту сторону.

***

Чем больше вникал в Дий в то, что произошло, пока он как сурок проспал все на свете, тем ему становилось тяжелее. Сначала, сгоряча, была одна злость. Казалось, разорвет в клочья и спалит тут все, с его рук молнии и огненные шары так и летели.

Йеру пришибить был готов.

Верховный был уверен, что она его и опоила. Прислала вино с молоденькой красивой прислужницей. Девчонка была девственницей, ну он и… Пригубил на свою голову. И провалялся потом в беспамятстве весь вечер и всю ночь.

А с утра все пошло наперекосяк. Еще с елинским царем пришлось расшаркиваться, выяснять отношения. Потом, конечно, он велел допросить всю стражу Кантемиры, как это так вышло, что княгиня вдруг исчезла. Но никто из ее людей ничего не сказал, несмотря на то что допрашивали их с пристрастием. Не знали? Дий уже сам не знал, чему верить.

Пытался вытрясти правду из Йеры, нутром чувствовал, что его ядовитая жена причастна. Но та заперлась как мышь в своих покоях, дулась на него и от всего отпиралась. А надавить сейчас он не мог.

И, конечно же, Дий выслал за Кантемирой погоню. Только где ее искать, где?! Он все больше нервничал.

Ближе к вечеру нашли-таки разбитую обгорелую повозку, а на ней эманации смерти.

Дий ведь думал, что невозможно ненавидеть больше, чем он ненавидел эту проклятую ведьму. А вот узнал, что ее больше нет, и самому показалось, что его придавило могильной плитой. Думал, не бывает больнее того, чем когда она сказала, что его сын не увидел света. Но это оказалось горше.

Верховный просидел почти до темноты в своем кабинете. А после велел доставить ему остатки выгоревшей повозки.

***

Можно сказать, что Кантемиры действительно не было в тот день в мире живых. Потому что сил она потратила немерено, а чтобы восстановиться, даже такой сильной ведьме, как она, требовалось время. И сон. Глубокий, беспробудный.

Очнулась княгиня только через день.