И затем он продолжает делать именно это.

Пока я не думаю, что умру.

12 Глава

Кирилл

Я никогда не испытывал разочарования, которое было бы так близко к уровню саморазрушения, которое я чувствую сейчас.

Мне пришлось удалиться из комнаты, прежде чем я мог сделать то, о чём буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Я иду, контролируя свои шаги, но за этим контролем скрывается бушующая грёбаная война. Оказавшись в ванной, я несколько раз ополаскиваю лицо холодной водой, но это никак не помогает погасить огонь, пожирающий меня изнутри.

Я смотрю на своё отражение в зеркале и едва сдерживаюсь, чтобы не врезать по нему кулаком. Это ничем не отличается от возвращения к плохим привычкам.

А именно, к более молодой, менее уравновешенной версии себя самого.

Человек, который смотрит на меня в ответ, переполнен негативной, испорченной энергией, которую можно использовать как оружие массового уничтожения.

У меня было все, что я, черт возьми, хотел. Не из-за привилегий. На самом деле то, что я родился в этой семье, всю мою жизнь работало против меня. Единственная причина, по которой я оказался там, где я есть сейчас, это чистая грёбаная воля.

Лучший способ получить то, чего вы желаете, это заблокировать все другие пути, чтобы у тех, кто против вас, не было другого выбора, кроме как обратиться к вам.

И мне это удавалось, снова и снова.

За исключением грёбаной женщины, привязанной к моей кровати.

Я разворачиваюсь и направляюсь обратно в спальню. Саша лежит посреди своей разорванной одежды и пятен своего возбуждения. Её кожа потная, красная и испачкана капельками её крови и влаги, которые стекая дразнят всё её тело.

На её груди и животе также есть следы от моего ножа, потому что я не смог удержаться и оставил их там.

В настоящее время игрушка дразнит её клитор на низком уровне, так что она близко, но никогда не получит оргазм.

Купил ли я эту игрушку импульсивно несколько недель назад? Да, я это сделал. Но, может быть, это был не просто импульс, в конце концов, так как я все это время знал, что буду мучить её, блядь, до изнеможения.

Я просто не знал, что она не сдвинется с места. Нисколько. Даже близко нет.

Я использовал все возможные методы и отказал ей в большем количестве оргазмов, чем законно положено. Но эта маленькая дрянь только качала головой, рыдая и умоляя об освобождении.

Затем, когда я продолжил лишать её оргазма, она начала обзывать меня и проклинать всеми способами, пытаясь при этом втереться в мои пальцы.

Сейчас она находится на стадии принятия. Её голова склоняется набок, кожа покрыта потом, а соски тверды, как алмазные камешки.

Её выразительные глаза полузакрыты, а сухие губы приоткрыты. Несмотря на то, что ей время от времени даю воду, она все же на грани обезвоживания.

Я хватаю бутылку по пути к ней и поднимаю её голову.

— Открой.

Она как кукла в моих руках, такая слабая и лёгкая, что её можно сломать одним щелчком пальца, но она все ещё свирепо смотрит и поджимает губы.

— Ты чувствуешь себя жертвой? — я закрываю ей нос, так что у неё нет другого выбора, кроме как дышать ртом, затем я вливаю в неё воду. — Ничего бы этого не случилось, если бы ты просто сказала мне это грёбаное имя.

Она задыхается, и вода брызжет у неё из носа, но она выпивает большую её часть.

— Неужели этот ублюдок так много значит для тебя, что ты готова зайти так далеко, чтобы защитить его?

Она снова поджимает губы и смотрит в другую сторону.

Мои пальцы обхватывают её горло, и мне приходится мысленно напомнить себе, что я не могу задушить её, когда я возвращаю её внимание к себе.

— Я же сказал тебе смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю.

Я достаю из кармана маленький пульт дистанционного управления и увеличиваю настройку. Дрожь пробегает по всему её телу, и её дыхание начинает учащаться.

Она качает головой, новые слезы застилают её глаза.

— Чем дольше ты выбираешь его, тем хуже я к тебе отношусь. Чем упорнее ты бросаешь мне вызов, тем холоднее я становлюсь. Ты уже должна была знать, что я всегда, без сомнения, получаю то, что, черт возьми, я хочу.

Она издаёт всхлип.

— Кирилл...

— Что? Ты можешь сказать имя?

Чёртова женщина качает головой, а я изо всех сил пытаюсь вспомнить, почему она сейчас не на глубине двух метров под землёй.

— Я думал, ты хочешь, чтобы мы вернулись к тому, что было до России, но это будет невозможно, если в твоём сердце будет другой грёбаный мужчина, Саша.