Я качаю головой, но не могу найти нужных слов, чтобы сказать. Это невозможно, когда он рвёт мои брюки и трусы на куски и отбрасывает их в сторону.

Я лежу перед ним совершенно голая, если не считать рукавов моего пиджака и разорванной рубашки подо мной.

— Это был он сегодня?

— Ч-что?

Он проводит тупым концом ножа по моему бедру и животу, оставляя за собой мурашки.

— Человек, который ловко спланировал сегодняшнее нападение и держал меня на мушке. Он твой любовник?

— Н-нет! Я никогда его не видела в жизни. Кроме того, стала бы я стрелять в него, если бы у меня были с ним какие-то отношения?

— Я не знаю. На самом деле ты не причинила ему вреда, так что, возможно, это было частью тщательно продуманного плана, чтобы заставить меня снова доверять тебе.

— Ты думаешь, я снова подвергну тебя опасности? Я? — я не могу избавиться от печали, которая цепляется за мои слова.

Я думала, что после сегодняшнего вечера мы добились прогресса, но возможно, мне просто показалось. В конце концов, это Кирилл. Он не стал бы просто стирать свои подозрения, даже если бы я умерла за него.

Он, вероятно, подумал бы, что я играю с ним и в этом смысле тоже.

— Я не знаю, Саша. Ты уже делала это раньше.

У меня дрожат губы, и я отворачиваю голову в сторону. Если я продолжу смотреть на его лицо, и я увижу, что он, вероятно, никогда не даст мне шанса, то я вероятно, заплачу.

Кажется, я часто делаю это рядом с ним. Ирония в том, что этот бессердечный человек, единственный, кто может пробудить во мне такие эмоции.

Он прислоняет тупую часть лезвия к моему подбородку и заставляет меня снова сосредоточиться на нем.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Я сжимаю губы в безнадёжной попытке остановить их дрожь, затем шепчу:

— Ты когда-нибудь снова будешь мне доверять?

— Я никогда не доверял тебе полностью, так что снова не имеет значения.

— Тогда мог бы ты, по крайней мере поверить, что я предана тебе так же, как до отъезда в Россию?

— Назови мне имя ублюдка, который стоял рядом с тобой в тот день, и я забуду об эпизоде в России.

— Я же говорила тебе, что…Я не могу.

Его глаза вспыхивают до пугающей голубизны, от которой мои мышцы напрягаются, но это вскоре превращается в горячее огненное желание, когда он скользит ножом по моему горлу, останавливается на пульсирующей точке, прежде чем продолжить свой путь к изгибу моей груди, а затем поворачивает острую сторону к моему набухшему соску. Я не чувствую боли, но струйка крови стекает по моей груди и животу, а затем скапливается в пупке.

Зрелище должно быть ужасающим, но чистое очарование не позволяет мне отвести взгляд.

— Вот как это будет происходить, Саша, — он продолжает движение ножа по моему животу, бёдрам, а затем к чувствительному месту между ног. — Я буду продолжать мучить тебя, пока ты не назовёшь мне имя. Так что, если ты не дашь мне то, что мне нужно, ты останешься здесь на весь день... — он замолкает, волчья ухмылка растягивает его губы. — Что у нас здесь есть?

Его пальцы скользят между моих бёдер, и темнота наполняет его глаза.

— Ты мокрая от перспективы пыток?

— Н-нет.

— Твоя киска не поёт ту же мелодию, что и твой рот, — он гладит мою дырочку и дразнит мой клитор. — Посмотри, как она пропитывает мои чёртовы пальцы.

Мне приходится физически сдерживать себя, чтобы не трахнуть его пальцы и не кончить на них. Я так долго нахожусь в этом состоянии повышенной чувствительности, что больше не могу этого выносить.

Он скользит пальцами по моим складочкам в мучительном ритме, предлагая мне стимуляцию, но не достаточную, чтобы я кончила.

Он делает так со мной впервые. Кирилл всегда стремился заставить меня кончить. Будь то ртом, пальцами или членом. У него была единственная цель, что бы я кончила вслед за ним, желательно, выкрикивая его имя во время этого.

Но теперь он, кажется, вообще не хочет, чтобы я кончала.

Его средний палец зависает возле моего входа, и мои бедра автоматически дёргаются. Прошло так много времени с тех пор, как он прикасался ко мне, и сколько бы я ни делала это сама, это совершенно не похоже на то, когда это делает он.

Я не знаю, то ли это толщина его пальцев, то ли абсолютный контроль его прикосновений, то ли его восхитительная интенсивность, но я всегда жажду большего и именно от него.

Просто больше.